Но сквозь рев шторма и грохот волн услышал он голоса людей, звавших на помощь. Капитан в ярости сжал кулаки. А пронзительные вопли не утихали. В открытом море погибал корабль. Волны, разбиваясь, перекатывались через палубу. Ломались мачты. Людей одного за другим уносило в бушующее море.
Все громче, все отчаяннее кричали несчастные, моля о помощи. А человек, ходивший когда-то капитаном на морских кораблях, лишь плотнее зажимал уши ладонями, только бы не слышать криков. Но ничто не помогало. Вопли погибающих проникали к нему через все преграды. Тогда он бросился в постель и накрылся с головой одеялом. Наконец ему удалось заснуть, в то время как рядом шли ко дну люди, которым он мог бы протянуть руку помощи.
Когда капитан снова проснулся, было уже утро. В окно светило солнце. Шторм пронесся мимо. Море успокоилось. Корабля и людей как не бывало.
Вокруг стояла праздничная, сияющая тишина. Капитан встал с постели. Дом встретил его странным молчанием. Он прошелся по комнате и не услышал звука собственных шагов. Открыл дверь — его встретила глубокая тишина. Он топнул ногой — будто и не топал. Хлопнул в ладоши — ни звука. Тогда он принес ружье и выстрелил вверх — один раз, другой, третий. Словно бесшумно вспорхнули в летнее небо легкокрылые бабочки — и только.
На лице капитана появилась счастливая улыбка. Наконец-то он обрел желанный покой! Отныне никакие звуки не будут терзать его слух. Мир для него умер.
Недели шли за неделями, месяц за месяцем, а капитан по-прежнему жил в своем пустом доме, окруженный бесконечно глубокой, мертвой тишиной. Теперь он не слышал ни рокота прибоя, ни шума ветра, ни птичьего пения. И капитан улыбался улыбкой счастливого человека.
Но шло время — и улыбка застывала на его губах. И настал день, когда, не в силах более выносить эту вечную тишину, капитан ушел из своего одинокого, пустого дома. Он пришел в поселок. Ему хотелось увидеть живое человеческое существо, услышать звук человеческой речи. Он смиренно останавливался на всех перекрестках, искал людных мест. Он пытался вступать в разговор с людьми. Но люди не слышали его. Они видели, как он подходил, но не слышали звука его шагов. Они видели, как он раскрывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать, но не слышали ни слова. Слова умирали, не успев родиться.
Тишина, которой прежде так жаждал капитан, превратилась в страшную кару. Капитан оказался заживо погребенным в огромном склепе. Люди смотрели на него, как на призрак. В его присутствии им становилось не по себе, и они отворачивались, делая вид, будто не замечают его.
