— В ту пору, — продолжал Викжель, — я в очередной раз был холост и преподнес этого петуха в качестве праздничного дара одной очень милой даме, на которой намеревался жениться. Свадьба не состоялась, потому что дама смертельно обиделась, посчитав подарок за насмешку. Делая подарок, я как-то упустил из виду, что дама работала товароведом в Елисеевском гастрономе. Но самое главное не это. Чтобы не вышло путаницы, на теле каждой призовой курицы какие-то предусмотрительные дяди и тети из профсоюзного комитета синим химическим карандашом вывели фамилии счастливых обладателей ценных выигрышей. Все мы так привыкли к бесчеловечным причудам коммунистического быта, что часто просто не замечали их. На одной из куриц была написана моя фамилия. Стало быть, подумал я, одним Викжелем, пусть и мертвым, стало больше. Ведь петуху было посмертно присвоено мое имя! Я тогда долго смеялся…
…За окном резво пробегали невеселые среднерусские пейзажи.
На время меня отпустили тяжкие, сосущие душу предчувствия, хотелось ехать в этом поезде, в этом купе всю жизнь, пить коньяк, закусывать чужими разносолами и слушать забавную трепотню случайного попутчика.
Кстати, при знакомстве, толстяк, подавая мягкую, теплую руку и ласково заглядывая мне в глаза, сказал:
— А ведь я вас знаю, вы — Сухов, если не ошибаюсь, Андрей Андреевич…
— Не ошибаетесь, — вежливо улыбнулся я, — я вас тоже узнал. Вы были там, на вечеринке, сидели рядом с елкой, когда была эта безумная драка и поэт… читал что-то о протянутых руках… и еще старуха в брильянтах…
— Да, да, несчастная женщина. Она, говорят, сошла с ума от горя, все-таки семейные драгоценности, и все такое… Вы ведь приятель Полховского, знаменитого художника, и тоже, кажется, художник?
— Да, кажется, тоже…
— Ах, простите! Простите великодушно, я вовсе не хотел вас обидеть. Живу, знаете ли, анахоретом и совсем отвык от общения с порядочными людьми…
… Было тепло, уютно в просторном купе с плюшем, бордовыми занавесками, лампой на столике… Голову приятно туманил душистый коньяк.
Лидочка в безопасности, думал я, покачиваясь на мягком диване, я еду в другой город, даже в другую страну.
Страна эта в недавнем советском прошлом была небольшой южной республикой и теперь пожинает плоды обретенной самостоятельности и свободы.
Там дивно пахнет на улицах цветами, там под открытым небом круглосуточно идет бойкая торговля дешевым и вкусным вином, там красивые девушки толпятся на площадях с голубыми фонтанами… Я прикрыл глаза.
