— Там вообще давно все хорошо живут, — вздохнул Вячеслав Михайлович Молотов, многолетний сталинский министр иностранных дел, — и никто ни о каких революциях не помышляет. Зачем?..
— Действительно, зачем? — машинально повторил Сталин и спохватился: — Как это зачем?! У них это одно, а у нас другое… Совсем другое! У нас иначе нельзя… Так что же нам делать с Ильичем?
— А может, его — того?.. — подал голос Берия.
— Что значит — того?.. — не понял Сталин.
— Ну, того… как Троцкого…
— Ты что, с ума сошел?!
— А что тут такого? Очень даже просто. Обычное дело. С живыми всегда одна морока… Одних бумаг… А так тюкнуть его легонько ледорубчиком по маковке, а потом сказать, что, мол, того, зашибли бутылкой в пьяной драке, и дело с концом…
— Похоже, ты там у себя на Лубянке совсем умом тронулся!
— Товарищ Сталин, вы же сами говорили: "Нет человека — нет проблемы".
— Тебе, Лаврентий, дай волю, ты и нас всех на тот свет отправишь! — возмутился Сталин. Потом, подумав, сказал: — Хотя в предложении товарища Берии что-то есть. Что-то заманчивое! Скажу больше, оно заслуживает самого пристального внимания. Мы к этому вопросу еще вернемся и непременно его рассмотрим. Но не сейчас. Потом как-нибудь, позже. А в настоящее время нам дорог каждый человек. Каждая боевая единица на счету. Все пойдет в дело, все сгодится. А Ильич будет нашим революционным коммунистическим знаменем… А тебе Лаврентий надо бережней обращаться с кадрами…
— Он на евреев нападает, товарищ Сталин, — наябедничал Каганович, — а еврей — это звучит гордо, как сказал бы Максим Горький, если бы Лаврентий его не того…
— Значит, это ты, гнида, прикончил великого пролетарского писателя?! — изумился Хрущев.
— Нет, это он сам, — с сожалением сказал Берия, — товарищ Сталин запретил, помните, Иосиф Виссарионович? Вы еще тогда сказали, что он и так загнется, легкие у него, мол, ни к черту — курит много… А за гниду ты мне, Никита, ответишь!
— Да он это, он! Он и убил, кто, как не он! — одновременно заговорили почти все члены совещания. — Житья от него не стало, по ночам не спим. Все ждем, когда "воронок" приедет…
— У кого чистая совесть, тот спит спокойно… — проворчал Берия.
— Уснешь тут… Тебя, Лаврентий, когда ты в раж войдешь, и не остановишь, правильно товарищ Сталин сказал, дай тебе волю, ты бы нас всех перестрелял…
— Ну, всех не всех, а… — и Берия мечтательно уставился на Хрущева.
— Товарищи, — предложил Никита Сергеевич, — а что, если его самого, Лаврушу нашего, того?.. Ну-ну, Лаврентий, я же пошутил, ты ведь меня знаешь, я большой шутник…
