Викинг стал подниматься. Селеста, ступая дрожащими ногами, подошла к нему. Вся рубаха на нем была изорвана в клочья. На его правой руке продолжал висеть волк, так и не разжавший челюсти в предсмертной судороге. По лицу, рукам, шее мужчины текла кровь. И трудно было определить, волчья или его. Глотая слезы, девушка потянула обмякшую серую тушу вниз, и волк упал в траву. Викинг вытер клинок о траву и пошел искать меч, а Селеста оглянулась назад. Шарлотта сидела рядом с убитой Авале и ее тело тряслось в такт беззвучным рыданиям. Селеста приблизилась и осторожно дотронулась до телочки. Она еще была теплая и, казалось, дышала. Но вот ее изорванный бок поднялся больше обычного и встрепенувшись, опал навсегда. Голова коровы как будто лежала рядом с телом, но не принадлежала ему. Карие глаза Авале были открыты, и Шарлотта глядела прямо в них. В это мгновение что-то едва уловимое шевельнулось в зрачке коровы, и через секунду ее глаза стали бездонными.
— А-а, — воскликнула девушка, — она умерла!
— Что мы будем делать без коровы, — вторила ей Селеста.
Подруги безудержно зарыдали. Все ужасное напряжение, которое они испытали в последние минуты, вырвалось через эти неудержимые потоки слез. Они стекали по щекам девушек, по шее, попадали в рот, а комок, застрявший в горле, не давал вымолвить ни слова. Только глухие рыдания раздавались над телом убитой телочки.
Когда девушки оглянулись, они увидели, что их спаситель стоит рядом, а на руках у него — раненая Бель. Хвост и голова собаки безжизненно свисали с израненных рук викинга. Шарлотта подбежала к своим защитникам и, приподняв голову собаки, заплакала еще сильнее.
— Не плачь, девочка, твоя тетя хороший лекарь, — сказал Аксель, — собака еще жива. Они хорошо выздоравливают, эти волкодавы, может, и отойдет еще.
— Ваша собака — героиня, она спасла мне жизнь, — продолжил викинг — он решительно не знал, как утешить девушек.
— А вот Авале они убили, — рыдала безутешная Шарлотта, снова встав на колени возле любимого животного — она была такая веселая!
Аксель тоже опустился на колени перед телом телки и осторожно положил собаку на траву. Он подержал руку на боку Авале и опустил голову.
— Да, она умерла, — с сочувствием проговорил он, — ей уже ничем нельзя не помочь.
В этот момент свирепый воин, наверное, первый раз в жизни ощутил сожаление о произошедшей рядом с ним смерти. Акселю многократно приходилось ранить и убивать людей на поле боя. Предсмертные стоны и брызги крови, последние судороги и хрипы — все это не могло удивить привычного к чужим страданиям хевдинга. Но сейчас, когда от рыданий и стенаний у юных девушек, потерявших дорогое существо, казалось, разорвутся сердца, Аксель почему-то тоже ощутил боль от трагедии расставания с живой душой. Перед глазами воина проплыли лица тех людей, которых настиг его меч, и острое сожаление пронзило его сердце. Ведь, так же как эти девушки, рыдали другие и женщины над телами поверженных им родных людей. И пусть их души ушли или в рай или в ад, но здесь остались сиротами близкие им люди, которым придется смириться с этой горькой утратой до конца своих дней.
