— Ты как? — спросил Корни.
Кайя мотнула головой и склонилась над сточной канавкой в приступе тошноты. Люти-лу, которая едва не свалилась на землю с ее плеча, вцепилась ей в шею обеими руками.
— Погано, — выдохнула Кайя. — Только не разберу, то ли от похмелья, то ли от двухчасовой езды в железной коробке.
«Приведи ко мне фейри, который способен лгать!»
— Больше никаких автомобилей, — утешил ее Корни. — Только небольшая поездочка на метро.
Кайя застонала. Но она слишком устала, чтобы стукнуть его. Ей казалось, будто вся улица провоняла железом. Металлические балки под бетонными стенами зданий, бесчисленные автомобили, ползущие по улицам, словно кровь по венам… Испарения железа обжигали легкие Кайи. Она сконцентрировалась на ореоле, стараясь усилить его и тем самым притупить чувства. Наконец ей это удалось, тошнота понемногу отступила.
«Все, что мне нужно, — только ты!»
— Можешь идти? — спросил Корни.
— Что? А, ну да.
Кайя вздохнула и спрятала руки в карманы красного клетчатого пальто. Мир вокруг тормозил, как при замедленной съемке. Девушка не могла сосредоточиться ни на чем, кроме привкуса железа во рту и мыслей о Ройбене.
«Моя любовь к тебе — это слабость!»
— Эй! — Корни тронул ее за плечо. — Какой адрес?
Кайя подняла руку, взглянула на номер, написанный на тыльной стороне ладони, и указала на многоквартирный дом. Теперь мать платила за квартиру в два раза больше, чем три месяца назад, когда они с Кайей жили в Филадельфии. Потом Эллен пообещала дочери, что будет ездить на работу в город из Нью-Джерси. Так она и делала до первой крупной ссоры с бабушкой. Все как всегда. Но на этот раз Эллен переехала в город одна, а Кайя осталась.
Они поднялись на крыльцо, и девушка нажала на кнопку домофона. Зажужжал зуммер, дверь со щелчком открылась. Кайя вошла в парадную, Корни за ней.
Дверь квартиры Эллен была обита тем же грязным шпоном под клен, как и все прочие на восемнадцатом этаже. Под глазком висела пластмассовая позолоченная девятка. Когда Кайя постучала, она закачалась на одном гвозде.
Эллен открыла дверь. Она была в черном джемпере грубой вязки и джинсах, волосы и тонкие брови выкрашены красной хной.
— Малышка!
Эллен схватила дочь в объятия и закачалась туда-сюда, как номер на ее двери.
— Как же я по тебе соскучилась!
— И я!
Кайя приникла к материнскому плечу, чувствуя радость вперемешку с виной. Что сделала бы Эллен, если бы узнала, что ее дочь — не человек? Заорала бы, конечно. Что еще можно сделать в такой ситуации?
