Заверив Мумтаз, что она вполне довольна, Джасмин спросила:
— Это официальный обед?
— О да. Очень официальный. Попозже я займусь вашей прической, и вы будете великолепны.
С этими словами Мумтаз вышла из комнаты. Джасмин показалось, что до нее донеслось невнятное бормотание, но ее мысли уже были устремлены к обещанной ей благоухающей ванне.
Примерно через два часа после прибытия во дворец Джасмин произнесла:
— Я чувствую себя принцессой.
Она притронулась к браслету, который Мумтаз предложила ей надеть. Ее ярко-рыжие волосы, обретшие необыкновенный блеск благодаря стараниям Мумтаз, волнами рассыпались по спине.
Мумтаз засмеялась.
— Значит, я справилась со своими обязанностями.
— Мне казалось, подчеркивать фигуру не полагается...
Джасмин опустила руку к бедрам. Тонкие нити золота дразнили глаз и, без сомнения, соблазняли.
Мумтаз покачала головой.
— На людях мы сдержанны, это правда. Но законы в Зюльхейле не слишком суровые, просто женщины, как правило, сами предпочитают скромность. А дома, с нашими мужчинами, нам позволяется больше...
Она провела рукой по собственному наряду. На ней были широкие бледно-желтые шаровары, подвязанные у щиколоток, и блуза того же цвета, что и платье Джасмин. Правда, на ее одежде не было сверкающих блесток.
— А это не будет чересчур пышно?
Ей не хотелось переодеваться. Легко можно представить себе, как загорятся глаза Тарика при ее появлении. Может быть, он даже сочтет ее красивой; ведь сама она — впервые в жизни — почувствовала себя красавицей.
— Нет, это будет то, что нужно. А сейчас нам пора идти.
Через несколько минут они вошли в зал, и Джасмин ослепили яркие наряды присутствовавших там женщин. Все разговоры стихли при ее появлении. А через секунду началось оживленное перешептывание. Женщины постарше приблизились к Джасмин и предложили ей присесть рядом с ними на диван. При необходимости Мумтаз вступала в разговор в качестве переводчицы, и в скором времени Джасмин уже беседовала и смеялась с этими женщинами, как со старыми приятельницами.
Прошло полчаса, и напряжение во всем теле послужило ей единственным предупреждением. Джасмин огляделась и увидела стоявшего в дверном проеме Тарика. Она невольно выпрямилась и поднялась на ноги. В зале снова воцарилась тишина, однако на сей раз тишина, исполненная ожидания. Можно было подумать, что все присутствующие затаили дыхание.
А Тарик, одетый в черную тунику и черные брюки, был великолепен. Единственным украшением в его одежде была оранжевая тесьма воротника. Строгий покрой костюма подчеркивал красоту смуглого лица.
