— Есть шанс, что проиграете, — бросил он Лютту.
Хебер выслушал краткий рассказ Младшего о событиях с улыбкой, качая головой.
— Собственно, не в чем их упрекать, — сказал он. — Земляне иногда заступаются за ванеков, но вас первого за них побили. Возможно, займете особое место на главной спице Большого Колеса, когда они будут рассказывать о вас своим внукам. — Он помолчал. — Как поладили с Люттом?
— Боюсь, не слишком удачно. Как бы вы себя вели, усталый, грязный, помятый, голодный, отвечая на дурацкие вопросы болтуна репортера, который сует вам в лицо свою камеру?
— Пожалуй, не очень-то дружелюбно, — признался Хебер.
— Причем даже в самой благоприятной ситуации вам едва ли понравился бы подтекст этих самых вопросов.
Хебер пожал плечами:
— Я ожидал многозначительных обобщений, но огласка, пусть даже неприятная, может вас уберечь от дальнейших побоев.
— Хорошо бы, — проворчал Младший, потирая саднившую челюсть.
На следующее утро Хебер вошел в контору со свежей газетой в руке. Младший только что расправился с утренним рационом.
— Вот! Читайте. Сейчас из столицы.
— Где вы ее взяли?
— Утром прибыли с полдюжины репортеров. Один из них дал. — Он просиял. — Вся первая страница наша!
И правда. Передовая страница печатного издания видеоновостей целиком посвящалась событиям в Данцере. Быстренько пробежав текст за подписью Лютта, Младший нашел свое описание в образе загадочного молчаливого крестоносца, борца с фанатизмом. Посреди страницы красовался крупный снимок ванеков, склонившихся перед ним в почтительном поклоне.
— Невероятно! Этот самый Лютт выставляет меня каким-то фантастическим киногероем!
— На Джебинозе ничего больше не знают, а вы, по-моему, вполне похожи.
Младший с отвращением швырнул газету на стол и подошел к окну.
— Где сейчас репортеры?
— Если я скажу, что за домом, куда вы пойдете?
— В другую сторону!
— Ну, в данный момент можете не особенно беспокоиться. Все столпились на улице у заведения Билла Джефферса. Наверно, задают ему довольно неприятные вопросы.
— Ох, нет! — Младший бросился к двери и выглянул.
Ему удалось разглядеть Джефферса в дверях универмага в окружении журналистов.
— А что? — спросил Хебер.
— Джефферс быстро заводится?
— Довольно легко кипятится.
— Тогда лучше мне туда пойти, — решил Младший и выскочил в дверь.
Спеша вниз по улице, он заметил, что Джефферс стоит в позе загнанного в угол зверя с побагровевшим лицом, горящими глазами, напрягшимся, как пружина, телом. Младший перешел на бег. Кто-нибудь из репортеров вполне может нарочно спровоцировать хозяина магазина на скандал, чтобы снять сенсационную сцену. Если средства массовой информации изобразят Джефферса дураком, слабоумным бандитом, это ничуть не поможет ванекам, а владелец универмага станет вдвое упрямее.
