Люся вытерла слёзы. У соседнего вагона раздался шум. Послышался чей-то стон. Потом донёсся голос полицейского:
— Ну что? Погуляли, мерзавцы?
Люся подошла к двери и выглянула. У неё подкосились ноги. Она увидела мальчика, которому вчера отдала чемодан. Вова стоял у соседнего вагона, придерживаясь за стенку. Лицо его было в ссадинах и кровоподтёках, рукав рубашки оторван, с оголённого плеча сочилась кровь. Рядом с ним стоял другой мальчик и громко стонал, поддерживая висевшую, как плеть, руку. Люсю охватил ужас, она только смогла сказать:
— Ох, что сделали!
— Что с тобой? — спросила её Шура, поражённая внезапной бледностью подруги.
— Там… — заикаясь, начала Люся, — там… тот мальчик…
— Какой?
— У которого мои вещи.
— Ну, так надо окликнуть его.
— Нельзя!
— Почему?
Шура подошла к двери и тоже выглянула в щель. За ней, отталкивая друг друга, теснились другие девочки. В вагоне поднялся шум:
— Палачи! Негодяи! Звери!
— Надо жалобу написать, — наивно сказал кто-то.
— Кому жалобу? — со злой усмешкой спросила Шура.
— Как кому? Ну, их начальству, что ли, — ответила Аня.
Люся молча поглядела на Аню, которая, опершись на стенку вагона, стояла, подавленная и растерянная. «Дошло и до неё», — подумала она. Дверь завизжала. Яркий солнечный свет наполнил вагон. Сразу стало тихо. В дверях, закинув руки за спину, стоял Дерюгин.
— Вы желаете жалобу написать? — ехидно спросил он.
Девочки молчали.
— Я спрашиваю, кому здесь плохо?
Никто не ответил.
— Кто недоволен? — грозно рычал Дерюгин.
— Господин полицейский, мы разговаривали, шутили, и только, — сказала Шура.
Она стояла впереди других и в упор смотрела на Дерюгина широко открытыми тёмными глазами. Ноги её дрожали, но она старалась стоять как можно твёрже, сохраняя, выдержку и спокойствие.
— Да? Это, значит, вы друг друга называли негодяями и палачами? — прищурив глаза, усмехнулся Дерюгин.
Шура вздрогнула. Девочки со страхом смотрели на неё: полицейский всё слышал. Но Шура казалась совершенно спокойной. Она молчала.
— Я вас выучу! Вы у меня будете умней! Как твоя фамилия? — обратился Дерюгин к Шуре, как будто она одна была виновата во всём.
— Трошина, — ответила Шура упавшим голосом.
В этот момент раздалась общая команда:
— Очистить вагоны!
Дерюгин ударил Шуру резиновой дубинкой по ногам и, записав её фамилию, ушёл. Девочки засуетились, собирая вещи. Аня с грустью поглядела на Шуру:
— Ну зачем себя так вести, зачем кричать, протестовать? Разве этим поможешь?
Слова её возмутили Шуру. Дрожащим от волнения голосом она громко, на весь вагон, крикнула Ане:
