10
В подготовке публикации приняли участие Г.Д. Головина, М.Д. Дворкина
Б.И. Николаевский - Н.С. Ангарскому
8 февраля1924 г.
Многоуважаемый Николай Семенович!
Крайне удивили меня переданные мне А.М. ваши замечания о "Письмах"[34][34]. Мне трудно даже понять, на чем они основаны. Если вспомните наши с Вами разговоры, то Вы должны будете вспомнить, что я Вам тогда говорил: я указывал, что письма - исторический документ; что их нужно печатать как таковые, но возможно ближе к оригиналу, избегая всех сокращений, кроме самых необходимых; я указывал, что эти сокращения совершенно недопустимы там, где речь идет об оценке политической деятельности фракций или отдельных лиц; что только там, где затрагивается человек как человек, - только там возможно (и то сугубо осторожное[35][35]) сокращение текста.
Говорили мы с Вами и о том, что в письмах МАРТОВА[36][36], так долго боровшегося с больш[евиками], будет много неприятного для последних; если вспомните, Вас это беспокоило, но Вы в конце концов согласились с моими доводами, что КАМЕНЕВ, давая согласие на заказ и зная, что мы на цензуру в этом отношении не пойдем, - не мог не понимать, что такие неприятные для больш[евиков] места останутся, что он, очевидно, считался с тем, что книга эта будет изданием - академическим, сухим, доступным для историков и старых партийных деятелей, а не для широких читательских кругов и что для этой категории книги и в "доброе старое время" существовали иные правила, чем для мелких брошюр (помните: книга, размером свыше 20 п.[37][37][ечатных] листов и т. д.).
Мне казалось, что мы на этом сошлись, именно так я редактировал свое письмо к Вам[38][38] (прочтите его), перенеся центр тяжести на примечания, требуя от них "объективизма" и "академизма". Насколько мне передала А.М., в своем письме Вы о примечаниях не говорили, очевидно, они Вам кажутся удовлетворительными с этой стороны.
Таким образом, с точки зрения формальной[39][39] я ни в коем случае не могу принять Вашего упрека. Еще меньше могу я принять его по существу, как один из редакторов сборника исторических материалов. В качестве последнего я признал бы Вас правым - независимо от формальной правильности или неправильности Ваших замечаний, - если бы мы дали письма односторонне[40][40] ретушированными, т[о] е[сть] если бы мы оставили в них все неприятное для большевиков, выкинули бы места, неприятные для меньшевиков.
Если Вы внимательно читали книгу, Вы знаете, что дело обстоит не так: из писем МАРТОВА не выкинуто ни одного места, содержавшего что-либо неприятное для меньшевиков вообще или к[ого]-л[ибо] из них в частности. Все пропуски касаются семейных дел; только одно является исключением: редакция устранила две-три строки, где Ю.О.[41][41] коснулся личной жизни двух с[оциал]-д[емократических] деятелей (теперь один из них в рядах большевиков, другой - вне с[оциал]-д[емократии] вообще).
