Сафийя-хатун стояла ошеломленная. Неужели все это относится к ней?
- Я не понимаю тебя, - сказала она мужу. - Что ты хочешь сказать? Кто с кем сошелся? При чем тут арабская кровь? Чем она виновата? Объясни мне, для чего ты говоришь все это?
Эмир показал жене печать.
- Спрашиваешь, для чего я все это говорю? - сказал он с горькой иронией. - Спроси вот у этой печати. Эта печать оказалась вернее вас всех! Только с ее помощью мне удалось раскрыть предательство, которое продолжалось много лет. Ты, Сафийя, продала честь правителя аранского государства этому презренному арабу, который кормился объедками с моего стола.
Убирайся прочь с моих глаз!
Сафийя-хатун, не сказав ни слова, поднесла руки к лицу, заплакала и вышла из комнаты.
Бездыханное тело Мухакима Ибн-Давуда на кожаной подстилке выволокли из комнаты.
Эмир ходил из угла в угол, ругая себя за то, что был так груб с женой и оскорбил ее в присутствии слуг. Но раскаиваться было уже поздно.
Растерянность охватила Эмира Инанча.
- Как неосторожно я повел себя! Забыл в какое время мы живем. Действовать надо разумно. Неужели я не мог выждать немного? Выждать - и потом незаметно уничтожить их обоих!
В этот момент в комнату вошел старый Тохтамыш, визирь змира и министр двора.
- Что произошло, достопочтенный хазрет эмир? - спросил он.
Эмир Инанч подробно рассказал Тохтамышу обо всем, что случилось.
Тохтамыш закрыл веки, задумался, затем, подняв голову, заговорил:
- Дело обстоит не так, как вы думаете. Во всей этой истории чувствуется чья-то рука. Все очень ловко подстроено. Прежде, чем приступить к казни, вам следовало сначала посоветоваться со мной. Вы допустили большую оплошность. Ваша супруга Сафийя-хатун дала распоряжение готовиться к отъезду. Она хочет уехать в Багдад. Вам следовало действовать осторожно, учитывая обстановку. Допустим, прелюбодеяние имело место, предположим, Сафийя-хатун изменила вам. Но ответьте мне, разве мы мало знаем правителей и шахов, в чьих дворцах случается такое? Вам не следовало забывать о тихо действующих лекарствах и прибегать к плетям и палкам. Неужели вы не могли покончить с этим, безобразием при помощи бокала вкусного щербета?!
У эмира от страха и волнения перехватило дыхание, но он все-таки сумел выдавить из себя:
- Тохтамыш, надежда на тебя одного. Если эта история дойдет до Багдада - конец моей власти. Уговори жену, пусть простит меня. Пусть не рушит счастья моей семьи!
Тохтамыш задумчиво смотрел на своего господина.
