Помню один из ее визитов, когда мне пришлось везти старушку от сестры в душном июльском метро.
— Когда-то мы с тобой здесь гуляли. Надо же, как деревья выросли, ничего не видно. Надо мне Екатерину Гавриловну из второго подъезда проведать. Она ведь одна живет, сын на войне погиб.
— Ба, она ведь уже два года, как умерла, ты забыла?
— Как умерла? — Бабушка посмотрела на меня непонимающим взглядом. — А почему мне ничего не сказали?
Я отвел глаза. Спорить с бабушкой было бесполезно, она уже начинала путать времена и события — верный признак медленного угасания сознания. Впрочем, грех было жаловаться, в свои 82 года она еще свободно передвигалась.
Вечером — традиционный чай с вафельным тортиком, телевизор, альбом со старыми семейными фотографиями.
Часов в пять утра меня разбудили громкие всхлипывания. Казалось, плачет ребенок, и я в ужасе проснулся.
Плакала бабушка. Она лежала в кровати с мокрыми щеками.
— Ты что, ба? Что с тобой?
На улице светало, бледный свет пробивался сквозь занавески.
— Ничего. Все хорошо. Ты спи, я тебя разбудила? Замучила я вас всех, признавайся?
Меня поразила необычная четкость речи и свет, идущий из ее глаз. На секунду мне даже показалось, что глаза эти стали молодыми, как на старенькой фотографии девушки в длинном платье.
— Да нет, что ты.
— Я ведь все знаю, иногда кажется, что живу, как во сне. Просыпаюсь и вижу все четко-четко.
— А почему ты плачешь?
— Ты все равно не поверишь… Смеяться будешь…
— Не буду, клянусь. Что случилось?
— Ко мне прилетал ангел смерти и коснулся лица крылом.
— О, Господи, ба. Еще этого не хватало!
— Да, я чувствовала его прикосновение. Крыло у него было мягкое и теплое. Щекотно. И совсем не противно. Я в детстве всегда во время службы смотрела на ангелочков в церкви и жалела их — бедные, как же должно быть неудобно с крылышками.
— Это был просто сон, бабуль. Спи.
— Я видела маму, отца и брата. Они были молодыми, стояли около нашего дома и звали меня. А я, казалось, лечу. И потом мама сказала: как мы по тебе соскучились, а отец взял меня на руки, как в детстве и прижал к себе. От него пахло табаком и одеколоном, я за эти годы впервые вспомнила этот запах. И мне стало так хорошо, что я заплакала.
— Ба, тебе просто приснился хороший сон, — слезы неожиданно выступили у меня на глазах, я сел на кровать и погладил ее. — При чем здесь ангел смерти? Чушь какая-то.
— Мне точно так рассказывала бабушка, незадолго до ее смерти. Ее звали родители, а потом она почувствовала теплое крыло на лице, как будто ангел поднимает ее в небеса.
