— Да, — подтвердил я, делая вид, что не замечаю, как ей больно.
— Боюсь, — сказала она, — это тот самый случай, когда вам придется выбирать, кому помочь.
— Ха. Выбирать между друзьями и Империей? Простите, но тут и думать не о чем. Не можете ли вы просветить меня хотя бы в плане того, что происходит, чтобы я по крайней мере понял, почему должно быть именно так?
Минуту спустя она проговорила:
— Вы в курсе, Влад, что исходя из лучших наших источников, самое малое пять из исходных шестнадцати племен практиковали человеческие жертвоприношения?
— Я понятия не имел…
— И многие предполагают, что поскольку у нас есть свидетельства о пяти, вполне резонно предположить то же самое и об остальных одиннадцати.
Не знаю, правы ли они, но не могу и доказать, что они ошибаются.
Я кашлянул, словно мог что-либо ответить на это. Императрица ожидающе смотрела на меня, и пришлось быстро что-то придумать.
— Э, а как они выбирали везунчика?
— По-разному в каждом племени. Взятые в плен в бою, избранные за особые заслуги, в качестве наказания, за вознаграждение, по жребию.
— И когда это прекратилось?
— Когда образовалась Империя. Это было объявлено незаконным. Первым имперским эдиктом.
— Доброе деяние вашего предка. Хорошее начало.
— Ничего доброго тут нет. Просто она говорила с богами и знала, что богам все равно, или они против. Так что зовите это практичностью. Я начала этот разговор, потому что… — Тут она остановилась и посмотрела куда-то в пространство, а Держава над ее головой пульсировала голубым. — Простите, но мне пора идти управлять Империей.
Я встал.
— Спасибо, что согласились меня повидать.
И изобразил максимально уважительный поклон; вроде бы я в этом неплох.
— Всегда с удовольствием, граф Сурке.
Я сделал несколько шагов спиной вперед (сколько именно полагалось — я не знал), затем повернулся, собираясь уходить, и тут она добавила:
— Да, Влад, и большое вам спасибо.
— За что?
— За инструкции по изготовлению бумаги. Мне сказали, они очень ценные.
— Ах да. Я и забыл… а как вы узнали, что они от меня?
Она улыбнулась.
— До сих пор я и не знала.
Упоминание о производстве бумаги вернуло к жизни сложную смесь воспоминаний и обрывков воспоминаний, погружаться в которые здесь и сейчас мне совершенно не хотелось [4]; но с ее стороны очень любезно упомянуть это. Я улыбнулся ей через плечо сугубо по-дружески и покинул покои.
