Непарадные портреты | страница 45

— Ладно, не обижайся, — примирительно сказал Бородин, когда камни в его «африканской» бане остыли, а пар весь вышел. — Я вот что хотел спросить. Говоришь, в лагере для трудновоспитуемых сидел? Наверное, и песни наши лабаешь?

— Ну, лабаю помаленьку.

Пал Палыч принес гитару.

— А ну, слабай что-нибудь. Чтобы душа развернулась...

«Мурка», которую я сыграл и спел, на Бородина не произвела впечатления. Я попытался воспроизвести эту мелодию на зубах — мой номер Бородин встретил задумчиво-прохладно.

Зато бурю восторга у бывшего сидельца Бруклинской тюрьмы вызвал куплет:

Пал Палыч даже прослезился и по-пахански обнял меня:

— Шурка, кореш! Если б ты еще и заметки лабал, как поешь, цены б тебе не было!

Баня «Сандуны». В парилке — сорок девять градусов.

— ...О! — восклицает Проханов. — Так это же наш бывший советский номер, где я парился со своими друзьями в восьмидесятых!

— Теперь буржуйский, что ли?

— А как ты думаешь? Безвкусные женщины. На стенах...

— Я бы не сказал... В «Иронии судьбы» человек после бани по чужому билету сел в самолет и улетел не туда. С нами сейчас не может такое произойти?

— Во-первых, он улетел не туда после того, как они надрались все вдрабадан. А мы с тобой пока трезвые...

Корреспондент «КП» достает из пакета бутылку водки «Комсомолка».

— Хм-м... Во-вторых, я, когда родился, сразу сел не на тот самолет. И до сих пор лечу не туда.

— А как это?

— Не знаю. Странность судьбы. Со мной сейчас должен сидеть, знаешь, кто? Принц Чарльз в смокинге! А ты не должен был здесь взяться!

...С Прохановым действительно не соскучишься.

— Александр Андреевич, сколько вам нужно денег для полного счастья? — спросил я как-то у него, позвонив ему на мобильник.

— Ну, рублей пятьдесят... — отвечает. — Пода-а-йте! Я сейчас в Казани, в кармане — ни копейки. Пойду посижу на паперти. Может, подадут?

Вообще, я ему очень часто звоню. И не только для того, чтобы заполучить от него какие-то комментарии по самым жгучим темам. А бывает, просто настроиться на нужную юморную волну в таком «скучно-серьезном» деле, как политическая журналистика.

— Что бы вы пожелали, — спрашиваю как-то его, — новому президенту США Абаме?

— Чтобы он усугубил американский кризис, — отвечает Проханов, не моргнув глазом, — и чтобы этот кризис добил чертов рыночный уклад, который мешает людям любоваться звездами, верить в Бога, восторгаться прекрасным и вообще жить.