Четыре дня спустя дивизия села в поезд и, преодолев расстояние в 450 километров, прибыла в город Трир, расположенный на излучине реки Саар неподалеку от города Оршольца. Затем в качестве части XXIII корпуса 16-й армии группы армий «А» мы передислоцировались на позиции напротив северного угла французской оборонительной линии Мажино, протянувшейся вдоль франко-германской границы.
В то время как наша пехотная рота заняла бункеры Западной стены, немецкой линии обороны, другие войска расселили в соседних деревнях или в палатках. Вскоре мы получили повышение в званиях, это делалось на основании наших успехов в тренировочных лагерях Люнебурга и Ордруфа.
Получив звание ефрейтора, я испытал чувство законной гордости и воспринял это как заслуженную награду за мои старания.
Хотя на фронте редко обсуждались военно-политические вопросы, я знал, что большинство немцев понимало необходимость и справедливость нашей борьбы с Францией и Англией, которые объявили войну Германии, вступившись за Польшу. Нам тогда казалось, что эти страны пытаются отстоять условия позорного для немцев Версальского договора и не желают нового политического устройства Европы, которое мы пытались отстоять силой оружия. На нашем участке фронта уже произошли случайные перестрелки с французскими войсками, а также отдельные воздушные бои между самолетами люфтваффе и французских ВВС. Мы были уверены, что если нам будет отдан приказ начать полномасштабную войну, то мы выполним его быстро, действенно и решительно. По нашим предположениям, в отличие от долгой позиционной войны прошлого, новая военная кампания на западе будет быстрой, такой, как та, что совсем недавно имела место в Польше.
По мере того как погода той весной становилась теплее, настроение наших войск наполнялось тревожным ожиданием. Хотя в наших настроениях преобладала любовь к родине и гордость за свою роту, полк и дивизию, мы очень быстро поняли, что самое главное в бою — подчинение приказам и осторожность за свою жизнь и жизнь товарищей.
Май 1940 года — апрель 1941 года
Мы начали войну в качестве зрителей ранним ясным днем 10 мая 1940 года. В небе у нас над головой немецкие летчики вступили в бой с английской и французской авиацией. Мы с восхищением наблюдали за этим поединком. Нам хорошо был слышен рокот пулеметов крылатых машин, вступивших в схватку за господство в воздухе.
Когда вниз устремился объятый огнем самолет мы восторженно захлопали победителю, подбившему его. Мы как будто стали свидетелями какого-то спортивного поединка, правда, точно не зная, кому принадлежит горящий самолет — нам или противнику. За очень короткое время было сбито пять или шесть самолетов, причем некоторые из них на незначительном расстоянии от нас, примерно в пяти-шести километрах. Известие о том, что сбит, по крайней мере, один немецкий самолет, охладило наш бессмысленный восторг.
