В начале нового года в деревне играли свадьбу. Невеста приходилась Хайенам родней, потому Эльке и Хауке тоже были в числе приглашенных. Случилось так, что из-за отсутствия одного из родственников их места за столом оказались рядом. Но радость свою оба могли выразить только незаметной улыбкой. Впрочем, Эльке сидела безучастно, будто не слышала ни звона стаканов, ни оживленного говора гостей.
— Что-нибудь случилось? — спросил ее Хауке.
— Нет, все в порядке, но для меня тут слишком людно.
— Ты выглядишь такой грустной!
Эльке покачала головой и ничего не ответила.
Хауке, с ревнивым чувством, потихоньку коснулся ее руки под скатертью; Эльке не испугалась, но доверчиво ответила ему рукопожатием. Наверное, она чувствовала себя оставленной, видя, как изо дня в день слабеет ее отец? Хауке не стал ее сейчас об этом расспрашивать; но, замирая от волнения, вынул из кармана золотое колечко.
— Ты позволишь? — прошептал он с трепетом, надевая кольцо на безымянный палец узкой девичьей руки.
Напротив Эльке за столом сидела жена пастора; внезапно она отложила вилку в сторону и повернулась к соседу.
— Господи, помилуй! — вымолвила она. — Что это с девицей? Она бледна как смерть!
Но на щеках Эльке уже вновь играл румянец.
— Умеешь ли ты ждать, Хауке? — спросила она тихо.
Умный фриз на несколько мгновений задумался.
— Чего ждать?
— Знаешь сам; мне не нужно тебе об этом рассказывать.
— Да, ты права, — ответил Хауке. — Конечно, я могу подождать, если только этого возможно дождаться.
— Ах, Господи! Да!.. И я боюсь, что очень скоро. Будь осторожен в словах, Хауке, ведь ты говоришь о смерти моего отца!
Эльке положила свободную руку себе на грудь.
— До той поры, Хауке, буду хранить твое кольцо здесь! — продолжала она. — И пока я жива, тебе не следует опасаться, что ты получишь его назад!
Оба вновь улыбнулись и пожали друг другу руки так крепко, что при других обстоятельствах Эльке непременно бы вскрикнула.
Жена священника, уже не обращаясь к соседу, внимательно наблюдала за Эльке, глаза которой, под оборкой парчового чепца, блестели, будто темное пламя. Шум за столом не давал наблюдательнице что-либо расслышать, но она поняла: перед нею сидят будущие супруги, что в недалеком времени сулит пастору некоторую мзду; да и сама она такие дела, по обыкновению, одобряла.
Предчувствия Эльке вскоре сбылись: однажды утром, после Пасхи, смотрителя Теде Фолькертса нашли мертвым в постели. Судя по тихому, спокойному выражению лица, кончина его была мирной. В последние месяцы старик уже, очевидно, пресытился жизнью: ни любимое блюдо — кусок зажаренного мяса, ни даже утка уже не привлекали его.
