– И мне с тобой так хорошо, что даже не верится! – совершенно искренне ответил я, и мы оба рассмеялись счастливым смехом. Наконец я сказал:
– Пойду приготовлю поесть.
– Давай лучше я приготовлю, – предложила Наташа.
– Еще чего! Ты у меня в гостях! – запротестовал я.
Наташа встала и накинула мою старую ковбойку. Она села к столу, запахнувшись в нее, словно в халатик. Ковбойка предательски норовила приоткрыть то острые соски упругих грудей, то пушистый треугольник внизу живота.
– Хочешь, я тебя нарисую? – спросила Наташа.
– Не надо! – ответил я, любуясь ею. – Лучше нарисуй себя.
Наташа кивнула и склонилась над листом бумаги. Белокурые пряди падали на бумагу, и она безуспешно зачесывала их за ухо. Я поцеловал ее в маленькое нежное ушко и отправился на кухню. Когда я вернулся, портрет был готов.
На листе бумаги стоял, расставив тонкие изящные ножки, олененок и, слегка наклонив голову, смотрел на меня огромными доверчивыми глазами. Он действительно чем-то напоминал Наташу – наверное, взглядом.
– Что за прелесть! И сходство на самом деле есть! – прокомментировал я. – Как зовут это чудо?
– Это Бэмби, – сказала Наташа. – Пусть он напоминает обо мне, когда меня нет рядом. И пусть принесет тебе удачу!
Я тогда еще не видел этот всемирно известный мультик Диснея, но олененок мне понравился. Я достал из ящика канцелярские кнопки и прикрепил рисунок над письменным столом.
– Идем есть, Бэмби!
С тех пор я стал звать ее Бэмби.
Так начались три с небольшим месяца нашей любви – сто дней счастья.
Мы не могли прожить друг без друга и дня, едва расставшись, считали часы до нашей следующей встречи. Когда Наташа защитила выпускную работу и получила диплом, то стала жить у меня.
Но все на свете кончается, кроме неприятностей.
Счастье всегда конечно, и лишь беды сопровождают нас от роддома до кладбища, как почетный эскорт земной жизни.
Наташин последипломный отпуск подходил к концу, а над моей счастливой головой медленно, но верно сгущались тучи. Мало того, что я практически перестал посещать лекции – что было вполне естественным, но я зачастую стал игнорировать семинары и лабораторные работы, а самое главное, – о, ужас! – занятия на военной кафедре.
Мои друзья, горестно наблюдая за моей гибелью, периодически осведомлялись:
– У тебя с головой все в порядке? Шел бы лучше лабы делать! Как зачеты сдавать будешь?
– Обязательно! – заверял я. – На будущей неделе прямо с понедельника и начну сдавать. А пока извините, старики, но меня Наташка ждет!
