Глубокий вдох. Руки в кулаки.
Заветный стук в дверь.
Буквально секунда.
— Да, кто там?
Открыла дверь. Выдох.
— Мистер Готье, можно вас на минутку? — неужели он думал, что я не посмею?
Раздраженно скривился.
— Ладно, ребята, пока перерисовывайте схему, а я потом вам все объясню.
Эмиль.
Торопливо закрыв за собой дверь, он уставил в меня свои льдинки.
— Нам нужно поговорить.
Снова глубокий вдох. Выдох.
Молчание.
— Прошу… Я больше так не могу. Эмиль.
Тяжело сглотнул.
— Хорошо, жди в кафе. У меня это последняя пара, так что… Жди.
Шаг в сторону. Торопливо заскочил в кабинет и закрылся…, спрятался от меня за дверью.
* * *
— Девушка, что-нибудь заказывать будете?
— Крови, — печально прошептала себе под нос.
— Что? Простите, не расслышал.
— Томатный сок.
— Еще что?
— Смерть с косой…
— Что?
— И Сникерс.
* * *
Казалось, что я сижу в камере смертников и жду исполнение приговора.
После всего увиденного, я уже почти точно знала, чем все закончится. Но не попытаться… Не попытаться я просто не могла.
— Габриелла, — неожиданно раздался его голос за моей спиной.
— Да, — подскочила, как идиотка, на месте. Влюбленная идиотка.
— Пошли со мной, — он протянул ко мне руку, я поспешно вынырнула из-за столика и бросилась, ухватилась за нее, как за спасательный круг.
Мы вошли в свободную аудиторию.
— Ну вот, мы одни. Я слушаю, — все так же равнодушно уставился мне в глаза.
Присел на край стола, скрестил на груди руки.
— Я хотела поблагодарить тебя…
— За что?
— За спасение.
— Я тебя никак не спасал. А то, что ночь провел в больнице, то так, игра. Пари. Забыла?
— Игра говоришь?
— Угу… Еще что?
— Была бы игра, ты никогда бы в этом не сознался.
— А может, мне просто надоело. Надоела чушь про пари, надоела игра с тобой, НАДОЕЛА ТЫ. Разве этого не может быть?
Сердце сжалось. Глаза округлились.
Зачем он ТАК?
Тяжело сглотнула.
— И что теперь?
— Мне все равно. Живи, как жила. Отпускаю.
— Но…
Что сказать?
Где найти нужные слова?
Одни комки и спазмы.
Слезы предательски сорвались с глаз.
— Но я люблю тебя.
Тяжело выдохнул. Выровнялся. Заложил руки за голову.
— А мне то что? Я же сказал, ТЫ МНЕ… НАДОЕЛА.
Задыхаюсь.
Я унижаюсь. Унижаюсь…
Ну и пусть.
Подошла ближе, обняла, обняла, пусть даже он не пошевелился…. все так же держал руки за головой и равнодушно смотрел мне в глаза. Не пошевелился… Обняла.
Прошептала.
— Зачем ты тогда спас меня? Зачем?
— Ненавижу, когда еда дурно сдыхает.
— Эмиль, Эмиль, я не верю тебе, не верю ни единому слову, Прошу…
— ПРИДЕТСЯ ПОВЕРИТЬ, — рявкнул на ухо и, резко, грубо ухватившись своими руками за мои кисти, с отвращением разомкнул объятия.
