— Ясно…
Торопливо стерла слезы со щек.
— И нечего плакать, чтобы не случилось, никто не заслуживает ваших слез.
* * *
— В общем, результаты, Мария, хорошие. Процесс выздоровления пошел. Думаю, стоит тебе новые препараты прописать. Только вот как по деньгам? Потянете?
— А страховка? Не покрывает?
— Не всё…
— Ясно…
— Ну, Вы подумайте. Подумайте, и, как решите, мне скажете. Хорошо?
— Да.
* * *
— Давайте, я вам помогу забраться на кушетку.
— Спасибо…
Рассматривали, щупали, крутили, вертели, как безделушку на распродаже…
Делали вид, что интересно, забота, усилия, старания…
А в глазах читалась лишь надобность. Работа…
Слезы, слезы неустанно текли, срывались с ресниц и мчали вниз.
— Ах, да, что это за пятна у вас вечно на руках? Были у дерматолога?
— Нет.
— Может, аллергия на препараты?
— Не думаю, у меня и раньше такое было, — пыталась врать. — Вечно раздеру тот или иной прыщик…
Нервно хмыкнул.
— Все равно зайдите и сделайте соскоб. Вдруг, что аллергийное.
— Хорошо, — размечтались…
— Вот, выпейте.
— Что это?
— Что-что? Диазепам. Вам сейчас это не помешает.
— Спасибо, — нехотя пробормотала и спешно забрала стаканчик с лекарством. Яду, ЯДУ бы мне, а не лживый покой. Убейте! Чтобы мысли прогнать, чтобы боль излечить! Убейте…
Молчу, молчу, тихо глотая свои слезы, мысли, отчаяние…
… ненависть.
* * *
Ночь в объятиях снотворного.
Утро в плену валиума.
День под давлением попыток успокоить меня Лили…
Слезы? Они закончились. Знаете, резко, спонтанно. Они перестали рваться наружу…
И те отчаялись…
Не спасти. Не спасти уже меня.
Ничего не изменить.
НЕТ НАДЕЖДЫ!
НЕТ!
Глупые люди…
Глупые слезы…
Глупая жизнь…
* * *
— Мистер Финк! Мистер Финк! Что с ней?
— Ну, же, Мария! Не плачь! Тут радоваться нужно!
— Мне очень больно!
— Потерпи, сейчас подействует обезболивающе…
Ноги… Ноги мои разрывались от дикой боли. Казалось, что кости крутило во все стороны. Изводило, мучило, разрывало меня изнутри.
Еще позавчера я была бы счастлива этой боли.
Сегодня — лишний раз попытка прорвать равнодушие, дать надежду.
ЗАЧЕМ?
Хотите мне дать воздух, чтобы я снова жила? Жила и мучилась?
* * *
— Ей бы снотворного на ночь уколоть, — едва слышно прошептала Лили доктору.
Не слышу? Слышу! Слышу! Чего говорить, будто я психически больная, отказывающаяся от лечения? Шептаться…
Я же молчу! Молчу и ПОВИНУЮСЬ!
Молчу…
* * *
Ночь насильственного, вынужденного забытья, лишь под утро — кошмары. Гадкие, сводящие с ума, срывающие на визг и крики кошмары. Крушение, девочка, которая так и не пережила ту ночь, и я…. я в реанимации…
