— Здрасти… — просипел он тоненьким, сдавленным голоском.
Цыган невозмутимо сверлил его взглядом. Торговец смертью несмело зашагал вперёд.
— Кто вы? Г-где я? За что меня посадили? — сначала робко, но всё более нарастающим тоном восклицал заключённый. — Чего здесь творится? — прозвучал последний его вопрос, пока Роев не велел ему заткнуться.
— Оттуда, куда тебя посадили, уже не освобождаются, — спокойно сказал Денис. — Ты виновен в гибели сотен людей, поэтому ты здесь. Пришло твоё время ответить за дела свои грешные.
— Не понял! О чём вы говорите? — глупо переспросил вспотевший Семёныч.
— Такие, как ты, несут людям смерть, вы за деньги мать родную на дурь посадить можете. Правосудие на вас управы не имеет, закон продажный, закрывает на вас глаза, но всегда найдётся тот, кто возьмёт его в свои руки и наведёт порядок, — заключил смуглый красавец.
Наркоторговец непонимающе уставился на собеседника.
— А я-то здесь причём? Я не виноват, меня жизнь заставила! — заявил он, размашисто жестикулируя. — И вообще, где ваши доказательства? Вы не имеете право меня тут держать.
— Доказательства нам не нужны. Нам и так всё ясно, — непринуждённо отозвался Роев. — Приговора тебе не избежать.
— К-какого, ещё приговора? — опешил толстяк.
— Здесь один вердикт — смерть, — усмехнулся Денис.
Семёныч позеленел от злости…
— Как смерть? Ты, рожа цыганская, гнида черножопая, ты меня мочить собрался, когда твои же родственнички той же отравой барыжничают?
Роев, не обращая внимания на оскорбления, достал из чёрной жилетки, накинутой на белую рубашку, пакетик с белым порошком. Вскрыл его, после чего высыпал содержимое на стол.
— Это чего? Это что, кокаин? Зачем? — удивился заключённый.
Цыган невозмутимо свернул небольшой листок в трубочку, аккуратно разбив белую горку на ровные дорожки.
— Нюхай! — приказал он.
— Я не буду! — отступил Семёныч.
Роев вскочил, схватив свой стул, запустил им в торговца, тот угодил ему побоку. Толстяк болезненно вскрикнул.
— Конопать ноздри, тварь! Это то, чем ты народ травил, — повысил голос Денис.
— Не буду, мать твою, я же не наркоман! — проорал жирдяй.
— А я, сука, мнение твоё спрашивать не собираюсь! — огрызнулся цыган, вытащив здоровый охотничий нож из чехла, крепившегося на голени.
— Сейчас, падаль, ты у меня это жрать будешь! — пообещал он, играя блестящим оружием, а спустя мгновение Роев метнул его в зажатого подонка. Нож со свистом рассёк барыге плечо, воткнувшись в стену. Семёныч завизжал точь-в-точь как свинья. Цыган приблизился к нему.
