Змей нервно отбросил волосы со лба и продолжал:
— На Дне молодежи я понял, что ошибался в тебе, что ты совсем не такая, какой я тебя себе представлял. Если бы ты знала, как я жалею о том, что натворил! Я не думал, что тот сон, который я наслал на тебя, будет так ужасен, что ты будешь так страдать, я этого вовсе не хотел, поверь мне! И когда ты рассказала мне о нем, я попытался исправить положение, я хотел успокоить тебя. А потом, в больнице, я… я не знаю, что произошло. Я потерял голову. И понял, что хочу быть с тобой. Все было так здорово, так хорошо, как никогда в жизни не было! Но я не умею выражать свои чувства словами или поступками, кажется, я вообще на это неспособен, поэтому я все время пытался внушить тебе ту же радость, какую я ощущаю, глядя на тебя. Поэтому вчера, когда ты сказала мне, что любишь меня, я подумал, что ты принимаешь желаемое за действительное, что я сам каким-то образом внушил тебе эту мысль, и понял, что не могу тебя больше обманывать. Я решил рассказать тебе все и спросить: теперь, зная все это, ты все еще думаешь, что любишь меня?
Татьяна потрясла головой; в ее мыслях царила полнейшая неразбериха. С одной стороны, этот рассказ прояснил многое из того, что она не понимала; но с другой — он был слишком фантастичен, чтобы в него поверить.
— Я ничего не понимаю, — призналась она. — Скажи, ты ведь просто шутишь, да?
Кирилл с грустью посмотрел на нее.
— Нет, любимая, я вовсе не шучу. К моему огромному сожалению.
— Но ведь так не бывает! Не бывает!
Вздохнув, Змей сказал:
— Хорошо, я докажу тебе.
Он открыл дверь, ведущую в зал, увидел там Ольгу, сидящую за столом, и спросил:
— Скажи мне, что из еды твоя подруга не любит больше всего на свете, просто на дух не переносит?
— Не поняла. А Ольга-то тут при чем?
Девушка находилась в полной прострации.
— Доверься мне.
— Ну… она никогда не ест сыр… говорит, что при одном его виде или запахе ее просто тошнит… но я все-таки не понимаю…
— Смотри.
Кирилл посмотрел на ничего не подозревающую Ольгу, и Татьяна заметила, что его глаза сузились, а зрачки слегка вытянулись, и ее пробрала дрожь. Тем временем ее подруга застыла на месте, словно что-то вспомнив, а потом сказала:
— Жень, а у тебя есть сыр? Что-то я его не вижу.
— Здрасте! Ты ж его не любишь! — удивился парень.
— Вчера не любила, а сегодня люблю. Ты же знаешь нас, девушек, мы такие непостоянные.
— Оль, а ты часом не беременна? — пошутил Котик.
— Типун тебе на язык, — сказала та, уплетая поданный ей с другого конца стола сыр. — И два на попу!
