— Впервые вижу девушек, которые боятся украшений, — смеясь, сказал парень. — Обычно вы их обожаете.
Татьяна первая подошла к другу, чтобы рассмотреть находку.
— Это же браслет Кирилла, — узнала змейку она.
— Или как у Кирилла, — поправил ее Женька. — Не думаешь же ты, что его браслет уникален?
— Все равно, надо у него спросить. Вдруг это он потерял.
— Спросим. Обязательно спросим. Как только увидим. Ну все, пойдемте.
Женька снял браслет и сунул его в карман.
Но на этом потрясения не закончились. Едва друзья вышли из лифта, подтрунивая над сконфуженной Ксюхой, снова раздался вскрик, правда, уже не такой громкий. На этот раз издала его Ленка.
— Ну что на этот раз?
Потерявший терпение Женька протиснулся между остолбеневшими друзьями и сам замер от неожиданности. Прямо возле лифта сидел на своей инвалидной коляске Кирилл и широко раскрытыми глазами смотрел на него.
— Ф-фу, Кирюха! Ты опять нас напугал! Ты чего здесь сидишь?
Змей безмолвно продолжал таращиться на него. Женька невольно отошел в сторону, и оказалось, что Кирилл смотрит вовсе не на него, а в ту точку, где только что стоял парень.
— Эй, Кирюха! Ты чего?
Ноль реакции.
Женька, с трудом преодолев непонятное отвращение, приблизился к соседу и потряс его за плечо. Оно было твердым, как камень. Змей продолжал все так же смотреть вдаль. Он сидел в кресле очень прямо, его руки спокойно лежали на подлокотниках.
— Кирюха, кончай придуриваться, — чувствуя, как в сердце вползает страх, почти прошептал парень.
— Слушай, а он живой вообще? — подала голос Ксюха.
— Наверное, живой, — неуверенно сказал Мишка. — Видишь, глаза открыты.
— Ну и что, что открыты. А почему тогда не моргает?
Котик помахал рукой перед незряче глядящими в одну точку глазами Кирилла, потом щелкнул пальцами.
— Не реагирует. Полный коматоз.
— Надо, наверное, ему пульс пощупать.
— Ну вот возьми и пощупай.
— А почему сразу я?
— Ну ты предложила, ты и щупай.
— Я боюсь. А вдруг он мертвый?
— Давайте я, — вызвалась Татьяна.
С внутренней дрожью она взяла руку Кирилла. Она была ледяной.
— Пульс вроде есть, — сообщила она. — Только очень слабый.
— Значит, живой, — с облегчением сказала Ксюха.
— Логично. Но что с ним?
— А фиг его знает. Может, ширнулся и теперь в нирване.
Татьяна осмотрела его руку, потом другую.
— Следов нет.
— Да эти наркоманы сейчас такие прошаренные стали, что колются в такие места, что и следов не видно.
— Это ж куда например?
— Ну, под коленку там или еще куда.
— Он же инвалид, как он может под коленку себе укол поставить?
