Джона кивнула, но не поверила. Волшебство диллайн проистекает от их веры в Предвечного, оно подобно ярчайшему свету, а духи любят сумерки и полумрак. Наврала бабушка-чародейка, как пить дать, наврала. Пригласила, должно быть, какого-нибудь бродячего шуриа из кочевых, заплатив правильно выправленной подорожной. Третьи тогда потихоньку возвращались на Шанту – неторопливо, медленно, чтобы никто ничего не заподозрил.
«Сползалис-с-сь», – прошелестело из угла.
Отправившись в столицу вместе с Джоной, призрак доблестного эрна Янэмарэйна отказался от видимого облика, но отнюдь не присмирел и не подобрел. С одной стороны – он развлекал Джону всю дорогу, не давая впасть в тяжкие раздумья и терзаться предчувствиями. А с другой – такого неугомонного духа леди Алэйа никогда в жизни своей не встречала.
«Если ты и при жизни был таким занудой, Эйккен, то я не удивляюсь поступку твоей жены», – фыркнула она в ответ.
К счастью, видеть, как ролфи яростно машет невидимым мечом, Джона теперь не могла, а от незримого, но весьма прохладного ветерка пряталась под пуховое одеяло. Болеть оказалось не так уж и скучно, и графиня быстро пошла на поправку.
Явившийся ее навестить лорд Джафит против ожидания застал бывшую подопечную розовощекой и похорошевшей от вынужденного безделья. Джона в теплой пижаме и пушистых носках лежала на животе поверх покрывала с дамским романом в руках и уплетала за обе щеки рогалики с маслом. Каждый раз он дивился – словно не было последних восемнадцати лет. Все те же четыре черные косы, до отвращения похожие на толстых раскормленных змей, разбросанные по плечам, упрямое выражение лица и неизменный браслет на хрупком детском запястье. Грудь стала пышнее, а в остальном – никаких изменений. Эту девочку лорд Джафит уже один раз удачно выдал замуж.
– Моя драгоценная леди Алэйа.
– Орик!
Обнялись по-родственному – щека к щеке, доверительно, почти с нежностью. Словно расстались не два месяца назад, а целых два года прошло.
Порой он искренне жалел, что Джона ему не дочь. Серьезно. Для диллайн нежнейшая любовь к шуриа почти извращение, что-то недостойное и противоестественное, но как ни крути, а факт остается фактом – лорд Джафит привязался к маленькой графине всем сердцем. И, что удивительно, она платила полнейшей взаимностью.
– Прости меня, сокровище мое, но раньше никак нельзя было. Сама понимаешь, служба государственная.
– Сводничество, ты хотел сказать, – усмехнулась Джона, делясь по-честному последним рогаликом с другом.
