И эта музыка… Диллайн стоит простить за наглый плагиат уже только потому, что Джэйон Никоул написал такую удивительную музыку – диво дивное. Она обрушивалась на слушателя, то как яростный летний ливень, заставляя промокать насквозь надушенные дамские платочки, то налетая, как снежная буря, вымораживая душу изнутри до хрустального звона. А еще название – «Последняя весна». Шуриа чаще всего умирают именно весной, что по большому счету несправедливо и обидно. Не глубокой осенью, когда естественное природное увядание само по себе навевает тоску-печаль, и не в разгар зимы, чьи ночи так длинны, а рассветы неторопливы, а весной. На это и рассчитывали отцовские родичи, когда отправили Джону в Жасминовую Долину – Шармейн, в заброшенный дом. Там было все необходимое для смерти – старый яблоневый сад, фантастически романтичная речушка, горбатые мостики, крошащиеся от старости каменные львы на парадной лестнице и поляна, окруженная жасминовыми кустами, с камнем – солнечными часами посередине. Одиночество там столь насыщенно, что его можно пить, как парное молоко. Помнится, поднимаясь по выщербленным ступеням, Джона подумала, что это будет ее собственная последняя весна. И ошиблась. Ее предсказания вообще редко когда сбывались.
– Какая жалость, что этот фабрикант сумел меня опередить, – вздохнул огорченно Хилдебер. – Я бы с радостью сопроводил вас в оперу, миледи, и утешаюсь лишь тем, что господин Мендия сию минуту, в свою очередь, отчаянно завидует мне.
– Почему?
– Здесь и сейчас я с вами, дорогая Джой. И эту прогулку я буду помнить всю жизнь как лучшую в моей жизни. Вы не верите? Правда-правда.
«Что значит молодость, – подумала шуриа, разглядывая собеседника с головы до ног. – Тебе пока не надоело щебетать и все еще кажется, будто беззастенчивая лесть – самый верный ключик к сердцу женщины. Будем верить, ты доживешь до того дня, когда поймешь свою ошибку. К счастью, ты – диллайн и на второй сотне лет жизни окончательно утратишь желание раскрывать рот без насущной необходимости».
– Пообещайте мне, дорогая Джой, что в следующий раз в оперу мы пойдем вместе.
– Обязательно, непременно, – заверила леди Янамари.
Она не любила, когда ее называли Джой. Так ее называл только Бранд.
И решила перевести разговор на более приятную тему, тем более что ноги в сапожках все равно замерзли:
– А правда, что в вашем поместье действует новейшая система обогрева?
И кто-то еще смеет обвинять диллайн в меркантилизме.
