Разумеется, сразу же бросаться в его объятия Джона не стала, а лишь издали поприветствовала свежеиспеченного владельца ценной столичной недвижимости сдержанным кивком. Пусть знает – мы его заметили. Он самодовольно ухмыльнулся в ответ.
А вот теперь оформляем покупку, и можно уходить, бережно прижимая к груди костяные шкатулки. Ажурная резьба: цветы вереска и сосновые ветки; прелестные безделушки – будем хранить в них визитные карточки.
Пить шоколад в компании с Кинью и его папашей Джона отказалась, сказавшись слабой и неокрепшей после простуды, и поехала домой. Уже на полдороге вдруг спросила у Арана:
– Ты часто ходишь в храм?
Подразумевая, конечно же, Святой Храм Предвечного – Единого Бога диллайн.
– А как же ж?! Через день. Вы сами дозволили…
Еще бы она не дозволила. Джоне и самой приходилось хотя бы иногда являться на особо важные церемонии. Приличия надо соблюдать и хотя бы изредка делать вид, что ты такая же, как все остальные синтафцы.
– Отнесешь пожертвование и закажешь служение в память о Бранде Никэйне.
Раз уж зашла речь о мужчинах, о ее мужчинах, то, вспомнив Аластара, нельзя забывать о Бранде. Так будет, по крайней мере, справедливо.
Известно же, что Предвечный отверг шуриа. А может быть, это они сами отвергли Его. Но если Бранд верил, веру эту следует чтить. Джона чтила, только так и сумев выразить свою любовь и благодарность человеку, сделавшему для нее добра больше, чем все родичи, вместе взятые.
Камердинер покосился на хозяйку почти с сочувствием.
Молитвы шуриа не слышны, их дары бесполезны, им отказано в достойном посмертии, они прокляты и вымирают. Тогда почему эта женщина, по самые брови укутанная в меха, настолько полна жизни, что кажется сияющей на фоне остальных? Нет, не женщина, а сама Жизнь и сама Смерть. Они ведь так любят ходить рядом.
«И все-таки на палубу вылезти придется», – поняла Грэйн.
Хотя бы затем, чтоб чуть-чуть глотнуть свежего воздуха и попробовать добыть чистой воды. То, что плескалось в бочонке, грозило сделать путешествие Грэйн очень коротким, а пить хотелось.
Проклятый змей! Выманил-таки. Недаром ведь кораблем командовал шуриа. Как и любой из Третьих, он носил в себе вечное напоминание о ненависти и мести, разделяющей детей Морайг и детей Глэнны. И при этом – служил Конри! Как такое возможно? И как лорд-секретарь может быть уверен в преданности агента-шуриа настолько, чтобы доверить ему жизнь не только Грэйн, но и ее будущей добычи?
