Тилон в волнении кивнул.
— Спарта — государство, с которым мы граничим, — пояснил Ликомед, не дождавшись ответа. — Да поразят ее боги, Спарту. Житья от нее не стало соседям! Только о войне и помышляет это государство, из младенцев солдат воспитывает… Но я отвлекся. Итак, спартанцы перешли нашу границу в том месте, где никто этого не ожидал. Наше войско в великой спешке ринулось им навстречу. И так уж случилось, воины начисто растоптали мое поле молодой пшеницы. Что тут будешь делать? Хоть с голоду помирай. Пошел я к богатому соседу: его участок не пострадал. Попросил ссуду. Он дал, но с тем что через год я обязался отдать вдвое.
— Вдвое?
— Ну да. Обычное дело. «Не хочешь, — сказал он, — не бери — дело твое». А выхода у меня не было.
Ликомед помрачнел.
— А через год случился неурожай, — продолжал он после паузы. — Есть нечего семье. Опять я к соседу. Тот говорит: «Ладно, еще годик подожду, но долг твой снова удвоится».
— Значит, станет вчетверо против прежнего, — вставил Тилон, внимательно слушавший рассказ Ликомеда.
— Верно, мальчик. Вчетверо. Срок истек, долг отдать я не сумел. Не могла моя земля родить столько пшеницы. По закону и я, и вся моя семья должны были перейти в рабство к соседу. Рабство хуже смерти — запомни это, Тилон. Пошел я к соседу, попросил подождать. Не помогло: скаредность закрыла ему весь белый свет. Пришли забирать нас в рабство… Сосед решил нас продать далеко, за море, в Ольвию… Я сопротивлялся — ударил начальника стражи. Жену и дочь увезли… А меня за то, что поднял руку на представителя власти, ослепили и приковали к позорному столбу на четверо суток. Хвала Зевсу, на рассвете завтра мой срок истекает.
— И тебя отпустят?
— В Тартар. — Ликомед провел пальцем поперек горла и добавил: — Чтобы другим неповадно было бунтовать против властей.
— Но ты же мог убежать! — вырвалось у Тилона.
— Когда?
— Хоть в эту ночь.
— А цепь?
— Ее можно разбить.
— Я слеп!
— Неужели у тебя нет друзей?
— Они боятся навлечь на себя гнев властей, — с горечью произнес Ликомед.
— А я не боюсь! Я разобью твои цепи, и мы убежим! — вырвалось у Тилона.
— Гм, убежим… — Ликомед, казалось, раздумывал над словами мальчика. — Но если нас поймают — тебя ждет моя участь. А у тебя вся жизнь впереди.
— Решайся, Ликомед! Я стану твоими глазами, я буду повсюду с тобой. Мы пойдем в горы, в леса, соберем недовольных и отомстим ирену… отомстим твоим обидчикам, — поправился Тилон. — А потом отправимся на поиски твоей жены и дочери. Ну, разбивать цепь?
