— Да, занимался. И что с того? Тогда мы ничего не нашли и археологический департамент закрыл раскопки. Моя гипотеза не подтвердилась. Меня высмеяли и сказали, что я занялся не своим делом.
— И более вы не занимались этим, профессор? — спросил следователь Либерзон.
Следователь внимательно смотрел на Арсеньева. Профессор поежился от этого взгляда. Он не мог понять, с чего это ГПУ стало интересоваться делами дней давно минувших.
— Нет, — ответил профессор. — Сами понимаете, товарищ следователь, что в 1914 году началась война, и было уже не до археологических раскопок и поисков кладов. Да и меня считали сумасшедшим, после неудачных поисков. И так многие думают до сих пор. А с чего вас так заинтересовало это дело, позвольте спросить?
— Я сам учился в университете на историческом факультете, профессор. И со студенческих лет интересовался золотом Меншикова. Он спрятал где-то в здешних местах большой клад. Про это говорят многие документы. И поиски клада велись в прошлом веке в 1834 году. Затем в 1867 году. Затем в 1889 году.
— О! — вырвалось у Арсеньева. — Вы, молодой человек, хорошо знаете проблему. И меня это удивляет, товарищ Либерзон. Значит, вы верите в то, что клад существует?
— Верю. И не просто верю, профессор. Я знаю, что клад существует. И, знаю, что вы сможете помочь его найти. Вы ведь не историк.
— Нет, — согласился Арсеньев. — Я психолог. Оттого меня и назвали сумасшедшим, что занялся не своим делом. И потому я удивился вашим словам, товарищ Либерзон.
— Вот именно вы психолог, — сказал Либерзон. — Я знаю, что разгадать эту тайну можно лишь при помощи такого человека как вы, профессор.
— Но я же сумасшедший. Спросите, кого угодно и всякий вам скажет, что это так. Если я расскажу вам о своей теории, то вы упрячете меня в сумасшедший дом!
Исаак Яковлевич Либерзон не думал что Арсеньев сумасшедший. Он сам напросился на работу в это захолустье, хотя мог бы работать в Москве, ибо имел заслуги перед Советской властью. Он воевал в Гражданскую против Колчака, затем подавлял в составе войск ВЧК Антоновский мятеж. Он трижды был ранен и был членом партии с 1919 года. После окончания войны, его в 1922 году перевели в Ярославль, а оттуда в Москву в особый отдел ГПУ. Но он там пробыл там не долго. Либерзон вспомнил увлечения своей юности и прочитал в одном старом журнале о работах Арсеньева. Он стал ими интересоваться, и его желание разгадать тайну золота Меншикова, еще более укрепилось. Он добился перевода сюда обычным следователем, сказав начальству, что его долг быть простым солдатом революции и партии.
