Взгляд её случайно снова упал на на конверт. Может быть, у него не было денег на новый конверт, и он где-то достал этот потрёпанный старый. Или, может бытъ, это всего лишь следствие грубой невежественности неуча, человека, не имеющего понятия,что значит хороший тон. Луиза взяла конверт и снова принялась читать адрес. Старательно выписанные на конверте буквы с помарками, похожими на помарки в ученических тетрадях, написанные допотопными чернилами, отнюдь не соответствовали её представлениям о небрежно-ветренном чурбаке, написавшем это письмо. Образ смеющегося молодого человека начал отступать куда-то в небытие. Ей, почему-то, стало жалко его, человека, написавшего это письмо. Может быть, его писала умилённая чем-то старуха, или, возможно, оно было написано старательной детской рукой. Как бы там ни было, ей стало жалко его, и на неё повзяло чужим горем. Она аккуратно сложила письмо в конверт и решила сыграть эту песенку для н е г о.
А там, за невообразимым расстоянием, отделённый реками, пустынями и горами, в страшно далёкой стране, одной из тех стран, большинство людей в которых живёт хуже, чем скот, в другом климате, в ином пространстве, с приемником на полу, на коленях стоял мальчик, кончивший недавно натирать паркет и остановившийся там в нерешительной, изломанной позе. Он слушал песню, предназначенную для него и посланную ему чьим-то добрым и сильным духом. По щекам его текли слёзы. В его широко раскрытых глазах светилось блаженство. Он был счастлив в эту минуту. Эта песня пришла издалека, оттуда, где всё было по-иному, где были довольные, большие и добрые люди. Он сейчас впервые почувствовал себя человеком и понял, что это специально для него поет эта невидимая, далёкая леди. А в ушах его звучала песня, посланная именно ему, и её звуки, пробуждая его неокрепшую детскую душу, вселяли в него бодрость и надежду, радость и веру в то, что будет потом, и согревали его прохладой и сладким трепетом пробудившееся жизни, вечной, солнечной и мятущейся, как прохладные волны бесконечного и великого океана.
