В полночь радио выключилось. Павел тянул за шнурок, поднимал штору затемнения. Какие-то всполохи скользили по потолку. Откуда в затемненной Москве такие мирные, похожие на августовские зарницы огни? «Да это же прожектора!» – догадывался он. Их стрельчатые лучи то вспыхивали, то гасли, зажигались вновь, тревожно, как сторожевые собаки, обшаривали небо, вглядываясь в притаившуюся тишину.
Мысли мешались, неслись торопливей, клочковато, а потом обрывались. Павел засыпал.
…Снился жуткий сон. Противоминный каток безмолвно надвигался на него – огромный, зубастый. Он пытался скрыться в окопчике, углубить его саперной лопаткой, она натыкалась на камни, бессильно скреблась. Павел кричал, но голос ломался, засыхал, слышался только хрип. А каток уже закрывал полнеба.
Павел сделал попытку вскочить, однако ноги приросли к земле. Он зарылся лицом в горький, кисло пахнувший порохом снег и остался лежать в бредовом ожидании смерти…
Павел открыл глаза, обрадованно подумал, что видел всего лишь сон.
Проглотил две таблетки люминала, забылся уже без кошмаров и страхов.
Говорят, Земля покоится на трех китах – Вере, Надежде, Любви. Этим и жил Клевцов в последнее время. Сняли гипс и повязки. Быстрее стали затягиваться раны. Уходили боли. Он уже мог двигаться по палате, с каждым днем увеличивая время прогулки.
– Этак через месячишко совсем побежишь, – обрадовался Волков, увидевший его на ногах.
– Неужели нужно столько страдать, чтобы понять – какое это счастье быть здоровым?
– Все познается в сравнении. – Алексей Владимирович расстегнул портфель, но вытащил оттуда не книги, а плитку шоколада и пять яблок.
Павел недоуменно поглядел на Волкова.
– Что смотришь? Сам Гринберг разрешил.
– Да откуда у вас все это?!
– Подарки из братского Узбекистана.
– По какому случаю?
– Ты что, считать разучился?
– Я и правда счет дням потерял. Новый же год сегодня!
– Поскольку в полночь меня здесь не будет, отметим его сейчас.
В дверь кто-то постучал, чего уже давно не случалось.
Алексей Владимирович, пряча улыбку, отвернулся к заиндевелому окну.
– Нина?! Ну, сегодня прямо-таки день сюрпризов!
Жена была в том же темно-синем платье, в каком впервые ее увидел Павел в аудитории, как оказалось единственном праздничном, но на этот раз Нина пришила кружевной воротничок, надела туфли с модными до войны хлястиками-застежками. Короткую стрижку она взбила завивкой. Павел конечно же догадался, что этот неожиданный визит подстроил Волков, и кинул благодарный взгляд в его сторону, но тот, так же загадочно улыбаясь, изучал морозную вязь на стекле.
