Там, во второй комнате, стояли ксероксы, брошюровальные машинки, стопками лежали порнографические открытки, календари всех размеров и разное прочее.
— Ну и что? — уже уличенный, ткнул восточный гость в нос Жюли образец продукции. — Гдэ ти тут увидэла мэжнационалную розн? Чистая парнаграфыя. Два года, — и, заискивающе взглянув в глаза Жюли, добавил с вопросцем: — Условно, а? Вот, мэжду прочэм, — продемонстрировал открытку, на которой негр занимался любовью с блондинкою скандинавского типа. — Этот вот, прэдпаложим — армянин. А она из Азербайджана. На абарот — дружьба народов! Пралетарии всех стран!
Жюли критически осмотрела открытку и скривилась.
— Харашё, — согласился насельник, сделал таинственное лицо и поманил Жюли пальчиком; та поневоле склонила ухо. — Танки, — прошептал, — украл Ашот Мелконян…
Над Красной площадью сеялся мелкий колючий снежок, особенно контрастно высвечиваясь в лучах прожекторов, направленных на… как это? на седые стены древнего Кремля. Двое солдат, сопровождаемые разводящим, печатали шаг по направлению к мавзолею. Начали бить куранты и произошла четкая, словно куклы двигались в механических часах, смена караула.
Кузьма Егорович с непокрытой головою стоял за огородочкою в двух-трех метрах от колумбария и сосредоточенно глядел на пустое место между двумя замурованными урнами.
Взвизгнув тормозами по брусчатке, остановилась равилева «Волга» - Кузьма Егорович не услышал, не обернулся. Равиль подошел, мужественно и сдержанно извлек из-под мышки пистолет, протянул. Кузьма Егорович взял машинально. Из внутреннего кармана Равиль извлек партийный билет и протянул тоже.
— Сбежала? — спросил Кузьма Егорович откуда-то оттуда. Издалека. Из высока. Из Вечности.
Равиль подтверждающе и вместе — скорбно, склонил повинную голову.
Кузьма Егорович слишком был погружен в Высокие Мысли, чтобы вынырнуть из них вдруг.
— Но ложиться… — сказал раздумчиво и бросил прощальный взгляд на праздный кусочек стены, — ложиться надо сегодня.
— Слушаюсь, — отозвался Равиль.
— Да не тебе! Мне… — и добавил: — Большая тревога…
И тут же, минуту-другую всего спустя, задвигались мощные телеобъективы, закрутились кольца резкости на плывущем над полузатененной чашею Земли спутнике, а в огромном, до отказа забитом электроникою зале, заметались зеленые лучи по экранам радаров, прерывисто загудел тревожный зуммер, замигали красные лампы и большой трафарет с надписью по-английски: БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ № 1, заставив офицеров вооруженных сил США напрячь на пультах руки.
