Кувшин золота | страница 9



— Никоим образом, — ответствовал Философ.

— Ну, и ладно; в общем, доска пропала, и моя жена говорит, что ее взяли или эльфы, или Бесси Хэнниган — вы знаете Бесси Хэнниган? У нее усы, как у козы, и хромая нога…

— Никоим образом, — ответствовал Философ.

— Все равно, — сказал Михаул МакМурраху. — Она доски не брала, потому что моя жена поймала ее вчера и два часа заговаривала ей зубы, а я тем временем обшарил все углы в ее доме — доски там не было.

— И не могло быть, — сказал Философ.

— Может быть, тогда ваша честь расскажет, где она?

— Может быть, — ответил Философ. — Ты слушаешь?

— Слушаю, — сказал Михаул МакМурраху.

Философ придвинул стул поближе к гостю, так что они соприкоснулись коленками. Он оперся ладонями на колени Михаула МакМурраху:

— Стирка и мытье — обычай экстраординарный, — сказал он. — Нас обмывают по приходе в этот мир и по уходе из него, и от первого мытья нам нет никакого удовольствия, а от последнего — никакой пользы.

— Ваша правда, сэр, — сказал Михаул МакМурраху.

— Многие люди считают, что обмываниям помимо этих мы обязаны одной лишь привычке. Тогда как привычка есть постоянство действия, это самая отвратительная вещь, и от нее очень трудно избавиться. Поговорка скажется там, где писание смолчит, и безумства наших праотцов нам важнее, чем процветание нашего потомства.

— Против этого я ни слова не скажу, сэр, — промолвил Михаул МакМурраху.

— Кошки — философический и вдумчивый народ, но они не признают полезности ни в воде, ни в мыле, однако же считаются чистоплотными. Из каждого правила есть исключения, и я знавал некогда кота, обожавшего воду и купавшегося каждый день: он был невероятной скотиной и в конце концов сдох от вертячки. Дети почти так же мудры, как кошки. Истинно, что они используют воду множеством способов, например, для уничтожения скатерти или фартука, а также я наблюдал, как они смазывают лестницу мылом, выказывая при этом глубокое знание свойств этого вещества.

— И вправду, почему бы и нет? — сказал Михаул МакМурраху. — У вас не найдется спички, сэр?

— Никоим образом, — сказал Философ. — Опять же, воробьи — весьма бойкий и рассудительный народ. Они используют воду для утоления жажды, но когда они грязны, то принимают пылевые ванны и немедленно очищаются. Безусловно, птиц можно часто увидеть в воде, но там они ловят рыбу, а не моются. Я часто думал, что рыбы — грязный, скользкий и неумный народ: это потому, что они столько времени проводят в воде, и неоднократно было замечено, что, будучи извлеченными из этой стихии, они тотчас задыхаются от невероятной радости, избавившись от своего длительного мытья.