- Где?! А что случилось? Алло! Алло! Я сейчас приеду...
Минут через двадцать Дора Абрамовна уже встречала Хитроумова как человека, которому можно доверить не только ключи от квартиры.
- Дора Абрамовна, вы настоящая Вирсавия! - Хитроумов начал с ухаживаний и сравнил ее с портретом женщины древнего неизвестного живописца. Это уникальное полотно он приобрел когда-то за две тысячи, а продал за десять.
- А кто это такая? - спросила хозяйка недоверчиво.
- Это жена самого царя Давида, мать царя Соломона, - подчеркнул он с хитроватой улыбкой. - О, это настоящее произведение искусства...
- О Господи! - вздохнула она. - Проходите, Всеволод Львович.
- Нет, Дора Абрамовна, вы современная Феврония! - войдя в гостиную, он вспомнил старинный портрет крестьянской девушки, ставшей, благодаря своей женской мудрости, женой князя Петра. Эта картина досталась ему почти даром, но продал он ее за двенадцать тысяч. - Да, не спорьте со мной, вы настоящее произведение искусства.
Доре Абрамовне было не до комплиментов, но она стояла и слушала его, разинув рот.
- А вы знаете, Дора Абрамовна, в чем ценность живописи как искусства? Нет. А я знаю. Ценность каждой картины заключается в том, чтобы как можно дешевле оценить ее при покупке и как можно дороже ее загнать. Вот в чем искусство! А знаете, в чем сила живописи? А я знаю. При продаже силы живописи измеряется платежеспособностью покупателя. Да, да, не смейтесь.
- Ну что вы, Всеволод Львович, мне не до смеха.
- Если человек живет на одну зарплату, портрет крымского хана, к примеру, ему и даром не надо. И правильно, зачем дуракам ханы. Но есть отдельные люди, которым, ха-ха, денег девать некуда! А человек, как и всякая Божья тварь, тоже не без слабостей. Я имею в виду хобби, пристрастия, прихоти. И вот за эт-ти хобби и прихоти каждый дает свою цену. А цену он устанавливает в зависимости от своих возможностей. Короче, все в жизни относительно. Вы меня поняли, бесценная Феврония?
- А кто же вы тогда? - с грустной иронией спросила Дора Абрамовна.
- Я летающий змей, оборотень! Нет, я потомок крымского хана. И будь моя воля, я бы бросил к вашим ногам все Крымское ханство! - Хитроумов поцеловал ей руку.
- Спасибо, что не хамство. Вы знаете, Всеволод, мне так нужно ваше сочувствие, мне так нужно с вами посоветоваться. Ох-ох, если б вы знали, как мне плохо, - она заговорила жалобным голосом, ей искренне хотелось поделиться с ним своими бедами. - Муж в больнице, дочь и внуки на море, а я одна. Я могу сойти с ума.
