- Не забыл, но и помочь ничем пока не могу.
- Василий Васильевич, что-то я ничего не пойму. Это вы или не вы?
- Да я это, я, Всеволод Львович! - Вася немного повысил тон.
- А почему у вас какой-то другой голос? И почему вы на меня кричите? Учтите, Василий Васильевич, со мной шутки плохи. Не дай Бог, выяснится, что вы со мной играете в кошки-мышки...
- Всеволод Львович, ну не могу я найти этот проклятый телефон! Хоть убейте, я же его из себя не сделаю, - Кукушкин удачно разыграл огорчение.
- Ладно, слушайте меня внимательно. С завтрашнего дня вы мне будете нужны каждое утро с девяти до половины двенадцатого. Жду вас. До завтра!
Курочкин попросил воды. Кукушкин почувствовал, что и ему захотелось пить.
14
Уже третьи сутки Фердинанд Калистратович не мог подняться с постели паралич его не отпускал. Он запретил Люсе сообщать кому-нибудь о том, где он и что с ним случилось. В ход пошли угрозы и обещания озолотить. Но Люся жила сейчас только одним желанием: быстрее избавиться от старикашки. Третьи сутки ей показались каторжными. Она ухаживала за Клопом, как за маленьким больным ребенком, и ругала Кукушкина на чем свет стоит.
Утром Вася ей позвонил:
- Здравствуй, Люсенька! Привет тебе от голубоглазого Василечка.
- А, это ты! - она была в отчаянии. - Как же я тебя сразу не узнала под гримом! Чтоб ты сдох, чтоб тебя парализовало прямо на унитазе, чтоб тебе...
- Люсенька, разве ты не благодарна? - удивился Вася. - Подбросил такого богатого фраера...
- Слушай, я тебя умоляю, - заплакала она. - Я тебе заплачу в десять, в пятнадцать раз больше, только, пожалуйста, забери его! Слышишь, забери! Или я его выброшу с девятого этажа!
- А в чем дело? Треснула любовь, испарились деньги?
Люся еще долго ругалась сквозь слезы. Затем высморкалась в подол итальянского велюрового халата и заговорила дипломатичным голосом:
- Василечек, мой ты цветочек, я тебе заплачу штраф любой валютой: долларами, франками, фунтами, только выручай.
- Люсенька, да в чем дело?
- Понимаешь, эту жирную свинью с перепуга парализовало. Я кормлю ее из ложечки, утку подставляю, чтобы мне не провоняла всю квартиру...
Кукушкин так рассмеялся, что разбудил Курочкина, спавшего в кресле. Люся от обиды снова начала Васю проклинать, плеваться в трубку. Но остановить его смех так и не смогла. Наконец она и сама не удержалась от хохота.
- Люсенька, потерпи до вечера, я что-нибудь придумаю, - пообещал Вася и повесил трубку.
