— Кажется, я знаю, кто нам может помочь.
Провертевшись юлой весь урок и едва не обуглившись от любопытства, я с трудом дождалась перемены. Наконец-то Петька разъяснил свою мысль:
— Не могу гарантировать, но, возможно, итальянским владеет мой дед. Исхожу из того, что он вообще знает абсолютно все.
Петька не слишком преувеличивал. Петра Филимоновича и в самом деле можно было назвать ходячей энциклопедией. Акулиничева ехидно поинтересовалась:
— Может, он и по-китайски кумекает?
— Во всяком случае, говорит. Сам слышал.
После школы Сережка, Танька и я отправились к Толкачеву. Акулиничева в гости не пошла, сославшись на неотложные проблемы. Видимо, она не разделяла уверенности Петьки насчет возможностей его деда. Петр Филимонович встретил нас с увесистым гаечным ключом, придававшим ему грозный вид.
— Деда, ты же собирался чинить мой плеер, — встревожился Толкачев, — неужели этим ключом?
— Лучший инструмент для электроники, — старик усмехнулся, — шучу. Плеер в порядке. Просто контакты разболтались, батарейка выпадала. А сейчас прокладочку на кухне поменял — кран подтекать начал.
— Слушай, а ты в Италии бывал?
— В шестьдесят седьмом, семьдесят втором и семьдесят третьем. Два раза в Генуе, один — в Неаполе.
— А с итальянцами разговаривал?
— В основном с итальянками, — Петр Филимонович подмигнул.
— Деда, у нас к тебе просьба. Дело жизни и смерти. Попробуй кое-что перевести.
— Попробовать можно. Попытка не пытка. Это вам в школе задание дали?
— Нет. Частная инициатива.
Я протянула Петру Филимоновичу рукопись. С моей точки зрения, рассчитывать на блестящие результаты не приходилось. Возможно, бравый моряк Петр Толкачев умел находить общий язык итальянками, негритянками и марсианками, но чтобы вот так, с ходу, перевести старинный рукописный дневник.
— Петр, поставь чайник, а потом марш в булочную за кексами с изюмом. Деньги в левом кармане куртки. А вы, гости дорогие, раздевайтесь, проходите в гостиную. Посмотрим, что за документ.
Сережка и Танька устроились на диване, я оккупировала уютное кресло, а Петр Филимонович сел за стол, извлек из нагрудного кармана футляр с очками и склонился над дневником:
— Ого, ребятки, что это — страшная сказка?
— Судя по всему — да. А как вы догадались? — спросила я.
— Тут и гадать нечего — на одной странице демоны, на другой — ожившие трупы. Я-то думал, что только нынешние юнцы помешались на "ужастиках". Оказывается, встречались и раньше подобны чудаки. Вам как читать — с начала, конца или середины?
