Именно здесь, на Ларимерской пустоши, недалеко от тропинки и произошло наше первое убийство.
Близких соседей у меня нет. Когда строился дом, здесь была сельская местность, и соседний участок, недавно купленный отошедшим от дел бутлегером[1], занимает почти десять акров. Но я отвлекаюсь, поскольку все это никак не связано с теми событиями, которые у нас происходили.
Мой дом очень старый, но, несмотря на его несовременность, в нем чрезвычайно уютно. Постараюсь описать его как можно подробнее. Ведь он, как и тропинка на Ларимерской пустоши, имеет прямое отношение к нашей истории.
Начну с библиотеки, где сижу сейчас — одна нога вытянута вперед, на другой блокнот,— пытаясь изложить на бумаге свои мысли. Рядом со мной, на столе, лежит небольшой колокольчик, в который звоню, когда мне что-нибудь надо, и несколько простых карандашей, наподобие того, что мы обнаружили в слуховом окне над умывальной. В комнате много книг, есть камин, стоят стулья и бюро орехового дерева времен королевы Анны. Одно из боковых окон выходит на Ларимерскую пустошь, из другого видна подъездная аллея.
Библиотека для меня не только место отдыха, но и прекрасный наблюдательный пункт. Я сразу же вижу всех, кто ко мне приезжает, и могу, не вставая с места, наблюдать за большей частью первого этажа справа от парадной двери и холла.
За длинным центральным холлом с лестницей из белого мрамора и дверью в глубине, ведущей в служебные помещения, находится гостиная. С того места, где я сижу, видны комод с инкрустацией из золоченой бронзы, розовая обивка дивана и портрет моего отца. Портрет мне никогда не нравился. Художник, как мне кажется, допустил здесь явную несправедливость в том, что касается фамильной черты Беллов — нашего носа.
Застекленная створчатая дверь в конце гостиной выходит в сад. Вид немного портит гладкая кирпичная стена напротив, но я постаралась это исправить, посадив здесь тую и рододендроны.
Через двойные двери в конце библиотеки можно пройти в музыкальную комнату, которой мы пользуемся теперь довольно редко, а оттуда — в столовую.
Вот и все мои владения. Сегодня, в неярком свете зимнего солнца, все здесь кажется таким мирным. Утром шел снег, и сосны на вершине холма, по склону которого сбегает вниз тропинка, выглядят просто великолепно. В камине потрескивают дрова, а рядом Дремлют Джок и Изабелла.
Джок — терьер, а Изабелла — бульдог, причем весьма воинственный. Говорю об этом, так как собаки тоже сыграли хотя и небольшую, но весьма достойную роль в тех событиях, о которых идет речь.
