…Наконец Фаврикодоров сделал привал в небольшом селе, и, хотя более всего избегал этого, наткнулся на башибузуков. Они расположились на траве, между мечетью и корчмой.
Скрестив ноги, рвали зубами только что изжаренное баранье мясо, хрустко жевали чеснок. У одного на груди нашит патронташ, набитый патронами от ружья Пибоди, криво нахлобучена шапка, похожая на воронье гнездо. Другой — коренастый, с круглым лицом, в рябинках от оспы, с пятью кремневыми пистолетами за поясом, в тюрбане над маленьким лбом — говорил сотрапезникам:
— Осман-паша спешит к Плевне, его штаб в селе Горнота-Магала, а во́йска — сто таборов.
При этих словах он обнажил ятаган и стал смазывать его маслом, словно и сам уже начал готовиться к походу.
Для вида еще немного отдохнув, Фаврикодоров припустил своего иноходца — надо было успеть передать со связным — торговцем солью — все добытые сведения в штаб Скобелева.
И опять знойный путь, белесое небо, слепни, мучающие коня. Лицо Фаврикодорова опаляли волны горячего пыльного воздуха, пыль скрипела на зубах… Он нетерпеливо все подгонял и подгонял коня.
Миновав небольшую деревушку Дечиран-Киой, разведчик наконец увидел вдали Плевну. Она покойно лежала в глубоком ущелье, по дну которого протекала река Чар, приток Вита. Возвышенности в густой заросли окружали город. Над источником у дороги полустертая надпись: «Приходи — и я дам тебе живую воду».
На окраине Плевны английские инженеры в турецких мундирах сооружали редуты. Англичанин со стеком в руках командовал согнанными на рытье траншей болгарами.
— Живей работай! — покрикивал он.
Неподалеку строился взвод турецких полицейских.
— Хазырол![14] — энергично скомандовал сержант-чауш.
В городе Константин Николаевич нашел пристанище у рубщика мяса — болгарина Пенчо Маджарова. Радов говорил, что этот преданный человек имел возможность передавать наиболее ценные сведения. Сам же Фаврикодоров должен был оставаться в Плевне в доме Пенчо и отсюда посылать донесения. Вместе с Маджаровым они придумали легенду: Хасан-Демержи-оглы приехал из Софии торговать рахат-лукумом и засахаренными орехами.
…Держа лоток на всклокоченной голове, Хасан вышел из дома Маджарова на улицу. Навстречу ему двигалась крикливая толпа. Впереди — два скрипача-цыгана и барабанщик, а за ними — башибузук в белой чалме, с ногами колесом и расплющенным носом. Подняв посаженную на кол голову усатого болгарина с отрезанными ушами, кричал во все горло:
— Он посмел не подчиниться премудрому падишаху! Комит!
