А самолёт-то в это время и улетел.
Но самое страшное было ещё впереди. Летучий, поглядывая на своих пассажиров, вдруг заметил, что Топаллер начинает сползать с крыла. Чтобы ухватиться с расчалки самолёта, он сбросил там, на озере, меховые перчатки и теперь на морозе не мог голыми руками держаться за металл.
— Анатолий! Потерпи… ещё немного! — выглядывая из кабины, кричал другу Летучий и старался вести машину потише, чтобы встречные потоки воздуха не сбросили Топаллера с крыла.
Близнюку удалось захватить расчалки сгибами локтей, и он держался надёжнее.
Вот уже близок аэродром. Вот видны знакомые палатки, автомашины. Не делая круга, Летучий посадил самолёт, и от толчка Топаллер свалился с крыла.
Но в мягком комбинезоне он даже не ушибся. Подбежавшие санитары занялись его руками.
В госпиталь попал и Летучий. Он так обморозил себе щёки, что они опухли, как две подушки, и совсем закрыли глаза.
Так и лежали они рядом: один с забинтованной головой, другой с забинтованными руками. И разговаривали. О чём же? Наверно, Топаллер благодарил Летучего за своё спасение, а Летучий принимал его благодарность.
Нет, об этом не было сказано ни слова. Когда друг спасает на войне друга, это само собой понятно. Так же поступил бы и Топаллер, случись беда с Летучим.
— Добрый был самолёт! Если бы не шальной осколок в мотор, всю бы войну пролетал, — сказал Топаллер.
— Да, машину жалко.
— А мне и колбасу жалко, и ветчину жалко… Я же не успел всего нашим сбросить, над финнами облегчился, весь груз им свалил…
— Да что ты говоришь? То-то я смотрю, фашисты в тебя не стреляют, а пляшут вокруг озера от радости. Значит, они тебя за святочного деда приняли. С мешком подарков. Дело-то было под Новый год!
И оба засмеялись.
Вот какие были случаи с лётчиками на Северном фронте!
Правительство наградило храбрецов высокими званиями Героев Советского Союза. Золотые звёздочки вручал им Михаил Иванович Калинин в Кремле. Он знал всю эту историю и, пожимая руку Летучему, спросил:
— А откуда у вас фамилия такая авиационная?
— Ребята выдумали, — ответил тот. — Я был сиротой, беспризорником, не помнил ни отца, ни матери. В детском доме воспитывался и всё мечтал — летать… Вот меня и прозвали Летучим.
— Хорошая у вас фамилия! — сказал Михаил Иванович. — Дети и внуки будут ею гордиться… Сколько у вас ребят?
— Двое.
— Воспитывайте из них хорошую смену.
— Есть! — по-военному коротко ответил Герой.
