В воздухе было много самолётов. Разноцветные хвосты и опознавательные знаки быстро мелькали в огромном небесном калейдоскопе. И всё же Савушкин угадывал товарищей по повадкам, называя по имени.
Он никогда не думал, что будет так волноваться, наблюдая воздушный бой с земли. Просто невыносимо — всё видишь, всё понимаешь и ничем не можешь помочь!
И надо же завязаться такой схватке, когда его самолёт поставили на ремонт.
Он так переволновался за судьбы товарищей, что вспотел и обессилел, словно сражался больше всех.
— Смотри, смотри, двое одного кусают! — крикнул над ухом какой-то восторженный пехотинец.
— Да не кусают, а взяли в клещи…
— Один готов — дым из пуза!
— Горит мотор — какое пузо! — возмутился Савушкин.
— Ой, братцы, да это наш! — не унимался пехотинец.
Савушкин схватил пустую гильзу и стукнул его по каске. Получилось, как будто ударила взлетная пуля. Пехотинец испуганно нырнул в окоп.
Усмирив болельщика, Савушкин поднял глаза вверх и запечатлел редкое мгновение: самолёт разлетелся на части, словно бабочка от удара хлыста. Крылья, срезанные кинжальным пулемётным огнём, затрепетали в небе, а фюзеляж падал отдельно. Вначале он шёл вниз, как челнок, но вдруг за ним возник купол парашюта, и фюзеляж стал вращаться, болтая зацепившегося за хвост пилота, как куклу.
По окопам прошел смех.
Погибал враг.
— Наш падает, наш! — раздались тревожные крики.
Проводя чёрную черту по ясному небу, мчался объятый пламенем самолёт. Из дымной бесформенной массы торчал голубой хвост с номером семь.
— Это же Володя! — закричал Савушкин.
Падал его лучший друг… Воронцов!
Савушкин не верил своим глазам и оцепенело смотрел, как самолёт товарища приближался к земле. Вот сейчас удар… и всё кончено. Савушкин хотел зажмуриться, но в это время белым цветком раскрылся купол парашюта, парил несколько секунд и мягко лег набок.
— Молодец, — блаженно произнес Савушкин, — затяжным шёл!
А ловкий Володя, отличавшийся скорой сообразительностью во всех случаях жизни, действовал решительно и быстро. Отстегнув лямки, он пригнулся и бросился в ближайший окоп. Только вместо нашего — в неприятельский!
— Вернись, куда ты? — закричал Савушкин.
И по всему окопу разнеслось:
— Сюда! Сюда!
А Воронцов только ускорил свой бег; ему показалось, что шумят враги, от которых он ловко уходит… Длинные, сильные ноги несли его с рекордной быстротой к траншеям, где шевелились белые каски финских солдат. Воронцов и не знал, какое посмешище представлял он для них в эту минуту. До траншеи оставалось совсем немного. Бугор, овраг да полянка. Володя резво перескакивал воронки от снарядов…
