Уговорили все-таки. Бурят ушел.
К вечеру едут четыре бурята на трех телегах. От радости мы чуть не бросились обнимать их.
Доверху нагрузили телеги самыми ценными приборами и мелкими частями самолета и ночью тронулись в путь.
Телеги уже далеко уехали, а мы никак не можем отойти от самолета.
Жалко оставлять его в тайге.
Так и пошли, точно товарища бросили.
Дороги никакой нет. Едем прямо по буграм. Чуть тащимся. Темно — как и в прошлую ночь, друг на друга натыкаемся.
Туман. Мы идем позади телег и молчим. Будто хороним кого-то.
Как же теперь быть? Как мы теперь в Москву покажемся?
Разве легко перенести такой позор? Н е д о л е т е л и! Упали!
Нет. Лучше умереть, лучше совсем не возвращаться в Москву. Или вот что: добиться в Москве, чтобы второй раз снарядили экспедицию...
К вечеру второго дня есть стало нечего: яйца съели, а от булок и помину нет. У бурят у самих есть нечего.
Дядя Том лезет в свою корзинку и вытаскивает две плитки шоколада. Приберег все-таки.
Мы получили по маленькому кусочку шоколада.
Но что такое маленький кусочек шоколада?.. Мы хотим есть. Крокодила бы съели!
— Погодите, — говорит дядя Том, хватает ружье и исчезает в чаще.
Через некоторое время раздаются подряд два выстрела.
— Ну должно быть крокодила убил, — говорит Фуфаев. — Вот поедим!
Но когда появился дядя Том — в руках у него был крохотный бурундучок, маленькая белочка.
Вот все, что подстрелил дядя Том...
Идем три солнца, как говорят буряты, значит три дня, и, наконец, приходим в Сосново-Озерск.
Как только мы показались на улицах Сосново-Озерска — все окна, все двери пооткрывались. Отовсюду народ выскочил.
Этакие чудеса! Идут четверо, в длинных кожаных куртках, в кожаных шлемах с большими очками. Откуда такие люди? И что они везут? Завалены телеги какими-то непонятными штуками. Буряты суетятся возле.
Все село сбежалось, таращат глаза, прямо в рот лезут и все никак не надивятся.
Первым делом мы на телеграф. Посылаем телеграмму.
«Беда! Крушение! Что делать?»
Ждем ответа.
Телеграфистка, Анна Петровна, обед предлагает, чай. Мы бросаемся на еду, как голодные звери.
Вдруг застучал аппарат.
Мы кучей к нему. Руки и ноги трясутся от страха: что скажет Москва?
А из аппарата медленно-медленно ползет узенькая бумажка.
Анна Петровна читает:
«Немедленно скорейшим способом прибыть в Москву».
Мы как гаркнем в четыре глотки:
— Ур-ра!
Раз говорят: немедленно, скорейшим способом, значит опять полетим! Оттого так и торопят.
Выходит, что Осоавиахим решил возобновить перелет.
