Я начинала движение последней, и заканчивала тоже. Тщательно следила, чтобы наши волны даже случайно не совпали.
Наставник не сдавался, остановив упражнение, начал показывать, как безобидное с виду движение рукой превращается в боевой прием. Все сгрудились вокруг него, чтобы рассмотреть, не упуская мелочей.
Я осталась наблюдать со своего места: ремесло кулачного бойца мне не грозило. Мне этот прием был не нужен.
Кроме того, дома накопилось столько дел, что теперь, после окончания занятий поклонившись пустому месту перед собой, я, ни мгновения не задерживаясь, уходила на Гору.
Ведь счастливая семья не только у наставника, у остальных людей такое тоже, как ни странно, встречается сплошь и рядом. А семья всегда забирает много времени и сил.
* * *
Все это было чудесно и замечательно.
Опыт показал, что когда отрезаешь нити воздействия, когда снова берешь управление собой в свои собственные руки, от учения, полного чудес, в остатке получается вполне бодрящая зарядка. Без волшебных сил, без демонов и инопланетян.
Зарядку ведет вполне себе заурядный человек в черных одеждах, который не в состоянии со своими-то червяками справиться, который боится неизвестно чего и очень странно себя ведет. Дело одного мгновения: сказать "да, давайте поговорим" либо "нет, мы не будем разговаривать, прощайте", — он превратил в какую-то помойку.
Но было ясно, что в учении, которое он принес, эта самая зарядка неразрывно связана с его корявыми речами, он от них не откажется. И мне там делать нечего.
Но из пяти оплаченных занятий, оставшихся у меня, после возвращения в Зимний Город я отходила только два.
А подарить этому человеку три занятия, — за что? За его красивые глаза? Так они у него страшные, мертвые.
Но и заниматься рядом с ним я больше не в силах.
Потому что учитель, который оттолкнул ученика с вопросами — не учитель. Хвост это собачий, а не наставник.
Самозванец.
Настоящего учителя ничто так не радует, как вопросы ученика.
* * *
Я решила, что занятие в пятницу будет у меня последним.
После занятия я переоденусь в обычное, отзову человека в черных одеждах в сторонку, чтобы остальные не слышали и скажу:
"Я не могу заниматься у человека, которого не уважаю. А вас я не уважаю. Вы убить меня можете — но вам не вернуть мое уважение!"
Развернусь и уйду на Гору.
Может быть, эти заготовленные слова кажутся смешными, слишком громкими, либо наоборот, слишком тихими, но надо знать ведьму, чтобы понимать, что стоит для нее за такими словами.
