— Я и собираюсь.
Он бросил на нее оценивающий взгляд.
— У тебя огромные шансы. — И он задумчиво уставился в свою кружку. — Парень когда-нибудь спрашивает о своем отце?
— Больше не спрашивает.
Винс кивнул и одарил Старр одной из своих дежурных улыбок, от которых растаяло немало женских сердец.
— Так говоришь, они играют в покер? — И он еще чуть добавил очарования своей улыбке. — Не дашь мне фишек на пятьдесят долларов? Уверяю, в этой игре я мастак.
— Не беспокойся. Я обо всем позабочусь.
— Эй, Старр! — крикнул кто-то. — Иди сюда и организуй нам игру в блэкджек.
— Сейчас, — ответила она и отошла от стойки.
— Ты что-то торопишься, — заметил Рой, пододвигая ему третью запотевшую кружку.
— Это временно, Рой, — заверил Винс.
Наконец Киннкэйд добрался до «Лаки Старр».
Он медленно слез с лошади, чувствуя, что все тело онемело и болит. Киннкэйд попытался немного размять спину, но почувствовал, как каждый мускул противится любому напряжению. И все-таки, сделав над собой усилие, он ослабил подпругу, отер платком пыль с ноздрей мустанга и только потом привязал его к столбу.
Оглядевшись и увидев привязанного неподалеку коня Росситера, он решительно направился к входу в казино. Музыкальный автомат орал во всю глотку песню «Гарт Брукс», а ковбой, стоявший рядом с машиной, восторженно вопил каждый раз при звоне колокольчиков, означавшем, что кто-то сорвал банк. Киннкэйд помедлил у двери и оглядел шумную толпу. После тишины пустынной ночи шум казался просто оглушительным. Заметив Росситера за одним из столиков, занятого поглощением бифштекса, он двинулся к стойке бара, но передумал и направился через всю комнату в узкий коридор. Войдя в туалет, он подошел к раковине и посмотрелся в зеркало. Грязь, налипшая на кожу, и однодневная щетина делали его лицо более изможденным и старым. Он молчаливо и сочувственно улыбнулся человеку в зеркале кривоватой улыбкой и, отвернув оба крана, пустил воду на полную мощность.
Киннкэйд пил до тех пор, пока желудок его не стал полон. Удовлетворенный, он принялся умывать лицо, чувствуя, как корка, образованная пылью и потом, поддается. Смыв мыло с лица, он сделал еще несколько глотков воды.
Теперь он чувствовал себя почти сносно, почти по-человечески. Киннкэйд собрался уже было выйти, как дверь мужского туалета открылась и вошел Расти. Его спутанные кирпично-красные волосы были заправлены под высокий поварской колпак, а кухонный передник на нем изрядно заляпан жиром.
