Он был все еще там, его руки обнимали ее, его губы целовали ее.
Но его глаза, когда он взглянул на нее, они были неправильными, они были не такие темные, как у человека на мосту.
Мертвенно-белые глаза. Лед. Зола. Кость. Когда она смотрела в его темные точки зрачков, они вспыхивали на белом, а затем опять потухали и снова, пока целая орда этих темных пятнышек не поползли поперек бледной склеры.
Ладно, это стоило крика.
Она попробовала … и задохнулась.
Она проснулась, присела у основания душа, изрыгая воду из рта и носа. Ледяная вода, проливалась по ее плечам.
Она возилась с затычкой оцепенелыми руками. Вода начала уходить, превращаясь в водоворот. Кафель был холодным, вода пахла подобно холодной победе. Сколько она была под водой?
Она держалась за край ванной, чтобы стоять самой, так как ее била дрожь. Схватив полотенце, она обернулась в него, сопротивляясь, дрожи.
— Чертовы сны, — задыхалась она.
Ее бедра и позвоночник кричали о боли. Ее сумка с таблетками была на столе возле входной двери. Это было далеко.
Возле ручки двери она заколебалась.
А вдруг он все еще там? Эта мысль внезапно всплыла в голове. Конечно, его там нет. Его никогда там не было.
Он был на мосту? Видел ее? Или это тоже была часть кошмара? Возможно, ее даже не уволили с работы сегодня вечером, в конце концов.
Теперь только нужно расставить все события по местам. По крайней мере, мимолетное желание, что Мерион только вымысел ее воображения, заставило ее мысли снова закружиться.
Она посмотрела на свои ноги. Ее колени тряслись, ее кожа побелела от холода и была белой, как керамическая ванна. Надевая одежду из овечьей шерсти, она почувствовала легкую дремоту.
Что хуже, чем ходячая покойница? Покойница не двигающаяся.
Она открыла дверь и пристально посмотрела на дверной проем своей спальни. Уличные фонари осветили ее комнату также как и в ее сне, но никакого высокого мужчины, покрытого серебристым фиолетовым туманом.
Жаль, что во сне она не закричала. А потом не ударила его. Схватила бы свою трость и избила бы его ею. Как он только посмел в ее сне дразнить ее руками, говорить, что уберет все шрамы, посылать волны удовольствия до ее костей?
Ей нужно было собрать последние силы и пойти, как один из ее гериатрических больных артритом на последнем издыхании. Она поползла в сторону кухни и выпила чашку кофе. Она не хотела опять засыпать, и видеть сны, где снова встретится с темно-фиолетовыми глазами или мертвенно-белыми, и опять допустит ошибку.
