— Понятно, — выдохнул судовой врач и добавил: — Думаю, что мы сгущаем краски. Это обычный контрабандный товар.
— Береженного Бог бережет, — молвил Калев и направился в сторону пассажирского вокзала.
В баре главного терминала он заказал кофе и пил медленными глотками, анализируя ситуацию. Потом встал и решительно направился к телефонной будке, чтобы позвонить Кристоповичу.
— Молодой красивый, — услышал он хриплый голос и почувствовал на своем запястье хватку цепкой ладони. — Давай, на счастье погадаю.
— Отстань, — бросил он и ускорил шаг.
— Не торопись, красавец, от судьбы не уйдешь.
— Отстань, говорю, — процедил он и вдруг замедлил шаг, внимательно всматриваясь в блеклые с желтизной глаза. Что-то в них было таинственное и притягательное. — Так и быть, предскажи судьбу.
— Если не понравится мой сказ, то денег не возьму.
— Ладно, — смиренно произнес он. — Приступай к работе, чародейка. — Расскажи, что ждет меня в море?
Цыганка взяла в свои шершавые ладони его руку, долго всматривалась, и ее лицо, похожее на печеное яблоко, вдруг осунулось. И как-то съёжилась ее хрупкая фигура, губы слиплись в бледную нить, а взгляд помертвел. Она бережно опустила его руку.
— Ну что, цыганочка, ты увидела? — улыбнулся он. Женщина вонзила в него пронизывающий взгляд, хотела что-то сказать, но повернулась и торопливо отошла.
— Я заплачу, чародейка, — успел крикнуть матрос, — расскажи…
Она уходила не оборачиваясь, и матрос осязал что-то неладное, и это чувство леденящей волной заполняло душу…
— Ну и черт с тобой, — в сердцах молвил он, метнулся к телефону, набрал номер Кристаповича и рассказал о тайном грузе.
— А теперь, Калев, послушай меня внимательно, — прозвучал настороженный голос Кристаповича. — О том, что узнал, — никому ни слова! Я уже жалею, что попросил тебя оказать услугу. И, повторяю, никакой самодеятельности. Забудь то, что видел.
— Я и сам понимаю, что влип в историю, — пробубнил Ватрас.
— Надеюсь, что все обойдется, — ободрил таможенник.
День выдался суматошным. Инцидент в ходовой рубке на время стерся с памяти, пока Ватрас носился по палубам, обеспечивая продуктами и товарами злачные места и магазины. И странную выходку цыганки он тоже не вспоминал. После обеда он взял тайм-аут и прилег отдохнуть. Дверь каюты неожиданно распахнулась, и в ее проеме, словно в портретной рамке, выявился судовой врач. В руках он держал бутылку коньяка.
— Можно войти, коллега? — странно улыбался он.
— Да, проходите, — торопливо поднялся Ватрас.
