Отдыхал он минут пять. За это время существенно ничего не изменилось, только баржа разминулась с катером, да солнышко пару раз пряталось за маленьким быстрым облаком. Саня со скрипом поднялся, как мог, отряхнул джинсы, поправил сбившуюся футболку. Помялась она, конечно, о-го-го, как, но издалека — сойдет. Склон казался пологим, но все равно идти по прямой он не рискнул — а вдруг навернешься случайно, что тогда? Окончательно испачкаешь костюмчик, и снова проваляешься полчаса, приходя в себя от удара? Он пошел в сторону домиков осторожно, виляя по склону в тщетных поисках тропинки.
На деревенской улице было пустынно, что поделаешь, середина дня — не то сиеста, не то все в поле работают. Чем они там, в поле, могут заниматься, Саня представлял с трудом. Но в старых книгах про крестьян, фермеров и колхозников ясно говориться, что в поле надо работать, причем долго и трудно, иначе зимой будет нечего есть, барин разозлится, а соцсоревнование будет проиграно. Короче начнутся сплошные и беспросветные неприятности. Домики, издалека казавшиеся сказочно-игрушечными, в близи производили сильные впечатление. Не только тем, что все они были ярко раскрашены, и каждый красовался оригинальной резьбой наличников и карнизов. О боже, да здесь и запах-то особенный, пахнет сеном, курами, навозом… Саня таких запахов раньше не ощущал. Узнал эти деревенские ароматы тот, другой. И даже смутно удивился, почему, собственно, на улице не видно кур, гусей, цыплят, другой домашней птицы, а в месте с ней собак, кошек и крупного рогатого скота. Саня отсутствию скота был даже рад. Вокруг жужжало, щелкало, стрекотало. Комаров не было, зато кружила вокруг него не маленькая стая кровожадных слепней. Они прицельно метили в голые руки и шею. Должно быть, их привлекал запах пота.
Заборы и оградки разных размеров, цветов и степени сохранности скрывали аккуратные зеленые участки с яблонями, кустами рябины, терновника, чайной розы, с огородами, поленницами, скамеечками… ну, что там еще может быть, например, вот за этим зеленым заборчиком?
Вот прямо сейчас пойти, и спросить. Войти в калитку, постучать в окошко… Саня почувствовал некоторую робость. Все-таки чужое место. Он бы так и мялся у чужого зеленого забора, если бы не голос:
— Эй, там, на трассе! Да-арогу!
Голос принадлежал юной и очаровательной туземке подошедшей к Сане со спины. Туземка перегораживала полдороги огромной деревянной тачкой на двух колесах, порожней, к счастью. Было абсолютно непонятно, каким образом ей удалось подобраться так незаметно. Разве что Саня упал гораздо сильнее, чем ему казалось раньше.
