Правда, сидеть долго не пришлось, появился гид. Поздоровался, прочитал краткую инструкцию, после чего все надели скафандры. Гид, у которого на рукаве тускло засветились зеленые полоски, вывел группу в гараж, помог забраться в автокар.
Кабина кара была надежно защищена. А вот пассажирский салон оставался открытым — пылевой навес сложен и убран в багажный отсек. Оказалось, что все сидения оборудованы пристяжными ремнями, и Лика оценила их пользу, как только кар тронулся. Низкая гравитация плюс конструкционные особенности машины создавали настоящий "эффект качелей". Девушке казалось, что без надежных ремней она давно бы свалилась не только со своего сидения, но и вообще за борт. И улетела куда-нибудь в белесые здешние небеса.
Гид начал рассказывать о планете, о том, как ее открывали и исследовали. О пустынной Земле Аравии, которая когда-то была дном древнего марсианского моря, о тектонике, разнице температур у экватора, кварцевых отложениях…
— …О жидкой воде под поверхностью ученые подозревали еще до того, как сюда опустился первый аппарат. Марс с древнейших времен вдохновлял романтиков и фантазеров, именно здесь, в первую очередь люди надеялись отыскать братьев по разуму. Может, это и хорошо, что их надежды не оправдались…
— …именно существование подземных источников серьезно упростило строительство и оборудование первых исследовательских станций, а позднее — больших городов, самым крупным из которых является Феникс, расположенный относительно недалеко отсюда…
Речь лилась плавно, убаюкивающее.
Если бы не неровности дороги, Лика задремала бы.
Ей совсем не было дела до экономики Марса, основанной на добыче и переработке полезных ископаемых. И до производства здесь синтетических продуктов питания, ей тоже не было никакого дела. Ее не интересовали марсианские лишайники и образцы бактерий.
Главным было то, что эта равнина — не на земле. И что она каким-то образом здесь, и это все происходит на самом деле.
Лика, устав слушать, приглушила звук в наушниках и стала просто любоваться пейзажем — бесснежной марсианской зимой, гладкой равниной, присыпанной песком и каменными обломками, чередой гор у горизонта. Песчаными смерчиками, гонимыми ветром, по словам гида, аномально сильным. Тем, как сверкает солнце в кварцевых проплешинах. И тем же солнцем, отраженным в защитных экранах энергостанции…
Кар начал взбираться на холм, и гид сделал небольшую передышку.
Гул мотора воспринимался как вибрация. Кто-то сказал:
