— Это будет, капитан. Это подбросим. И считай, что ты уже в списках офицеров штаба дивизии. С партизанским штабом твоим я разберусь. Поэтому держись, умоляю и приказываю: держись!
* * *
Положив трубку, Беркут присел на краешек стола и какое-то время смотрел на потрескавшуюся стену перед собой.
«Держаться до последнего солдата!» — такой приказ он слышал впервые. Впрочем, суть его стара и вечна, как войны и армии.
Андрей снова вспомнил обгоревшего немецкого офицера, который в бреду принял его, очевидно, за командира своего полка. «Мы держались до последней возможности. Как приказано…».
Кажется, только теперь он по-настоящему понял, что таилось за словами этого офицера, чего они стоили ему. И проникся уважением. Да, уважением к врагу, в мужеству врага.
И генерала Мезенцева он тоже понимал: при создавшейся ситуации приказ его должен был звучать только так. Другое дело, что его по-иному можно было сформулировать. Впрочем, «до последнего патрона» тут не скажешь.
До последнего солдата, последней капли крови…
— Что, пригвоздили нас, капитан? — вывел его из оцепенения лейтенант Глодов. — «Стоять насмерть — а Родина вас не забудет!». «Умереть, но ни шагу назад!»
— «Насмерть» и «умереть» как раз не приказывали. Понадобимся живыми, — спокойно ответил Беркут. — Мертвые плацдарм не удержат.
— То есть на тот берег нам уже не позволено? Так нужно понимать?
— Ни в коем случае. Командованию мы нужны здесь, а не на том берегу.
— Значит, эти камни снова стали плацдармом? — нервно прошелся Глодов из угла в угол. — Ну, ты как хочешь, капитан, а меня здесь не было. Я этого приказа не получал. У твоей машины я и мои люди оказались случайно. Мы сбиваем плот и уходим. А нет — так вплавь. Тут реки — на два ручейка…
— Божественная мысль, лейтенант. «Мы не слышали, нас здесь не было мы уходим». Не прощаясь!
Лейтенанту еще не знакома была эта властная, холодно-презрительная улыбка Беркута, которая многих охлаждала и там, в обреченном доте на берегу Днестра, и потом, в партизанском отряде, и в плену. Поэтому, когда капитан поднялся и подошел к нему вплотную, лейтенант сначала не понял и решил, что Андрей согласен. Он даже сказал: «Ну и ладненько, капитан», но тут же осекся.
— Только запомните, лейтенант Глодов, что после приказа отданного мне генералом Мезенцевым, ни один человек из этого плацдарма не уйдет. Это вы, лейтенант, надеюсь, слышали? Или, может быть, повторить?
— Да плевать я хотел!… Мне нужно в часть. Явиться пред ясные очи командования, пополнить взвод людьми…
