— Ты сказал, что Морэй раздает силу?
— Да. Иначе почему его воины такие непобедимые? Они ведь не люди, красавица.
Клэр почувствовала, что задыхается.
— Я знаю, ты веришь в книги. А я нет. Его воины такие же люди, как и мы с тобой. И Сибилла тоже человек, хотя и наделена сверхчеловеческой силой.
Эти слова Клэр произнесла едва ли не сквозь слезы. Правда, она успокоила себя тем, что причиной всему усталость и обилие впечатлений. Малкольм оставался серьезен.
— Знаю, что тебе страшно узнать правду, но теперь ты в опасности. Так что тебе лучше знать, Клэр, что представляет собой этот мир.
Нет, она не хочет ничего знать, и если он скажет еще хоть слово, она за себя не ручается.
— Не смей! — крикнула она.
Он пристально и строго посмотрел на нее, но затем его взгляд смягчился.
— Завтра, красавица, мы вернемся ко мне домой и там поговорим. В Данрохе ты будешь в безопасности. — Для пущей убедительности он улыбнулся ей. — Стены Данроха крепки и надежны. Меня, правда, ждут другие дела, но я обещаю, что не стану отлучаться надолго.
До Клэр не сразу дошел смысл его слов, но когда дошел, она как ужаленная вскочила и присела в постели.
— Ты собрался бросить меня там одну? Даже не думай! Я поеду с тобой! — с жаром заявила она; И тотчас поймала себя на том, что не желает разлучаться с Малкольмом. Хотя бы потому, что с ним надежно.
— Тебе нельзя со мной, красавица. К тому же я скоро вернусь. Через несколько дней, самое позднее, через неделю.
— Неделю! — ужаснулась Клэр. — А куда тебе надо? Ты же поклялся меня защищать! Что, если Сибилла задумает сделать из меня гамбургер, пока тебя нет? А как же Эйдан? Или сам Морэй? Он ведь также считает, что страница у меня?
— Мне нужно поговорить с МакНейлом. Я отправлюсь на Айону, а затем нанесу визит в Оу.
Но Клэр его не слушала.
— Возьми меня с собой! — взмолилась она и схватила его руки. — Только не оставляй меня одну!
Малкольм встретился с ней взглядом. Уголки его губ были печально опущены, в глазах читалось страдание. Правда, Клэр не поняла почему. Неожиданно он дотронулся до ее шеи.
— Я сам ее убью, — произнес он.
Его пальцы гладили то самое место, которого недавно касался язык Сибиллы. Прикосновение слегка шершавых подушечек пальцев заставило ее вздрогнуть. К глазам подступили слезы, одна даже предательски скатилась по щеке.
— Она ничего мне не сделала. Просто я трусиха. И еще чертовски устала. И не стесняюсь честно сказать: похоже, я вляпалась в дурную историю.
