ненамного.
— М’Адок, покажи мне, почему все отвернулись от Зарека.
— Я не думаю, что ты хочешь…
— Покажи мне, — настаивала девушка. Ей нужно было знать, и глубоко внутри она подозревала, что это было гораздо меньше связано с работой, чем ей хотелось думать. Это желание… больше личное, чем профессиональное.
Его голос был абсолютно лишен эмоций.
— Это против правил.
— Каким бы ни было наказание, я его вынесу. А теперь — покажи. Пожалуйста.
М’Адок усадил ее на кровать.
Астрид легла и позволила Ловцу погрузить себя в сон. Было несколько сывороток, которые они использовали, чтобы заставить кого-то ощутить дремоту, а иногда использовали туман Винка, мелкого божества сна.
Онерои, также как и другие боги, часто использовали Винка и его туман, чтобы контролировать людей. Однако, независимо от того, какой метод они выбирали — эффект сказывался практически мгновенно.
Астрид не была уверена, что использовал М’Адок, но, едва закрыв глаза, ощутила, как ее уносит во владения Морфея.
Там она могла видеть, даже когда судила. Вот почему ей всегда нравились сны во время выполнения обязанностей.
М’Адок появился рядом. Его мужественная красота в этом мире еще сильнее бросалась в глаза.
— Ты уверена?
Астрид кивнула.
М’Адок провел ее через несколько дверей в зале Фантозиса. Здесь каллитехнис или мастер сновидений мог перемещаться по снам любого человека. Они могли путешествовать в прошлое, будущее и такие измерения, о которых люди даже помыслить не в состоянии.
М’Адок потянулся к двери и остановился.
— Ему снится прошлое.
— Я хочу это увидеть.
Он колебался, словно сражаясь сам с собой. Наконец, Ловец открыл дверь.
Астрид пошла вперед. Она и М’Адок держались в отдалении — на достаточном расстоянии, чтобы никто не смог их увидеть или почувствовать.
Не то, чтобы это было необходимо, но девушка хотела убедиться, что не вмешается в сон Зарека.
Люди могли видеть Онерои или Скоти во сне лишь тогда, когда те позволяли, однако Астрид не была уверена, что она, нимфа, будет невидимой.
Девушка огляделась.
Больше всего ее поразило, насколько живым был сон. Большинство людей видят лишь нечеткие наброски. Но этот был кристально ясным, таким же реальным, как и мир, который Астрид оставила позади.
Она увидела трех мальчиков в древнеримском атриуме.
Разного возраста — от четырех до восьми, с палками в руках, они смеялись и кричали:
— Жри, жри, жри…
Четвертый мальчик, лет двенадцати, пробежал мимо нее. У него были поразительные черные волосы, голубые глаза и он сильно походил на того мужчину, которого она видела глазами Саши.
