— Я знаю о нем.
Астрид ждала объяснений, но, когда он не продолжил, спросила сама:
— Что ты знаешь?
— Ему невозможно помочь, так что никто из моего народа не приближается к нему.
Девушка никогда о таком не слышала.
— Вообще?
— Иногда навещают Скоти [11], но они лишь забирают часть его ярости для себя. Она настолько сильна, что даже они не могут долго выдержать ее и им приходится уйти.
Астрид была поражена. Скоти мало, чем отличались от демонов. Братья и сестры Онерои, они питались человеческими эмоциями и использовали людей, чтобы получить возможность чувствовать снова. Неконтролируемый Скотос был необычайно опасен, потому что легко мог убить человека, к которому приходил.
Вместо того чтобы успокоить Зарека, такие визиты лишь усиливали его безумие.
— Почему он такой? Что питает его ярость?
— А почему это так важно для тебя? — Спросил М’Адок. — Мне сказали, что он приговорен к смерти.
— Я пообещала Ашерону, что сначала буду судить его. Он умрет только, если я так скажу.
— Тогда избавь себя от неприятностей и признай его виновным.
Почему все так желали смерти Зарека. Она не могла понять этой враждебности по отношению к нему. Неудивительно, что он вел себя подобным образом.
Он вообще когда-либо кому-нибудь нравился?
Никогда за всю вечность М’Адок не говорил настолько жестоких слов.
— Это на тебя непохоже.
Астрид услышала прерывистый вздох, когда на ее плече сжалась рука.
— Нельзя спасти бешеную собаку, Астрид. Для всех, в том числе и для собаки, будет лучше, если ее убить.
— Лучше быть Тенью, чем жить? Ты сошел с ума?
— В случае с Зареком — это так.
Она была в ужасе.
— Если бы это было правдой, Ашерон пожалел бы его и не просил о суде.
— Ашерон не хочет убивать его, потому что это было бы очень похоже на убийство самого себя.
Она обдумывала его слова некоторое время.
— Что ты имеешь в виду? Они абсолютно непохожи.
У нее было чувство, что М’Адок пытается прощупать ее разум.
— У Ашерона и Зарека много общего. Большинство людей не могут увидеть или понять этого. Я думаю, Ашерон считает, что если Зарека нельзя спасти, то и его тоже.
— Спасти от чего?
— От самого себя. У них обоих есть склонность выбирать свою собственную боль, только вот правильно это сделать они не могут.
Услышав эти слова, Астрид ощутила нечто странное. Крошечный укол боли. Что-то, чего она давно не чувствовала. Ей было больно за них обоих.
Но больше всего ее душа страдала из-за Зарека.
— Как они выбирают свою боль?
М’Адок не ответил. Но, с другой стороны, он частенько так делал. Иметь дело с божествами сновидений было чуть проще, чем с оракулами, но
