Где-то далеко-далеко в глубине сознания что-то шевельнулось.
– Да ладно, – не поверил Барок. – Можно подумать, это ты вчера целый день уродовался.
Сознание шевельнулось вновь.
– Вот так-то лучше, – удовлетворился Барок. – Пошли, разомнемся.
Едва взошедшие солнца Алидады наперекрест выкрасили начинающийся день во все цвета радуги. Ледяная роса холодила ноги, обещая дневную жару. Ранние мошки танцевали между деревьев, приветствуя начинающийся день.
Барок несся по лесу, как вспугнутый олень. (Олень? Почему олень? Кто такой олень? А-а, опять воспоминания Рудольфа) Это утреннее скольжение никак не напоминало ту первую пробежку, когда он, задыхаясь и кашляя на каждом шагу, пытался привести себя в форму. Сейчас по лесу передвигался …. Ну да, ну да, хмыкнул про себя Барок. Еще скажи – самец. Расслабься. Больше, чем на хомячка, пока никто не заработал.
Но, как бы то ни было, а удовольствие Барок получил. Чего нельзя было сказать про Рудольфа. Из глубины сознания доносился невнятный фон, в котором одобрения не было совершенно. Хотя, если разобраться, ему-то на что жаловаться? Он от основных рецепторов отключен, чувствовать ничего не чувствует. Живи да радуйся. Как сам Барок не так давно….
А, может, он не на то дуется? Барок прислушался к слабому фону. Нет, ничего не слышно. После энергетического разряда, выкинувшего его из тела Рудольфа, Барок уже утром заметил, что серая пелена, отгораживающая два сознания, несколько истончилась. Или изменилась. Или еще что-то. Разобраться не получилось, но результатом этого изменения стало то, что Барок начал чувствовать эмоциональный настрой «соседа».
Сначала он разозлился, конечно. Но деваться ни одному из них было некуда (судя по фону, Рудольф тоже не испытывал никакой радости от доступа к эмоциям Барока). И пришлось привыкать. И – ничего, привык. Даже нашел положительную сторону: все же живое существо рядом. Тем более, что убранный дом, чистое тело и потихоньку приходящая в порядок жизнь, настраивали на оптимистичный лад.
Ух. Обжигающе ледяная вода утреннего озера перехватила дыхание.
– Ничего, ничего, – пропыхтел Барок, вылезая из воды. – Легкая пробежка с утра еще никому не мешала.
И правда, что такое для воина три километра? Пустяки.
В ванной, после душа, Барок долго рассматривал свое тело. Раньше было как-то не до того, а сейчас он придирчиво разглядывал каждую мышцу, пытаясь оценить, над чем работать в первую очередь. Рудольфа он даже слушать не стал. Понятное дело, тот возмущен. Забрали тело, рассматривают его во всех местах, да еще и язвительные замечания отпускают. Кому понравится?
