— Ты говоришь, что сделал вчера часть работы?
— Да.
— И этот человек снова ждет тебя?
— Да.
— Не ходи к нему, Рафаэль.
Рафаэль задумался.
— Я не могу украсть, святой отец.
— Мы ведем речь не о краже. Ты не должен так зарабатывать деньги, Рафаэль, но и в воровстве тебя здесь обвинять нельзя. Не возвращайся к этому человеку, Рафаэль.
— Вы видели, что управляющий подстрелил Нинья?
— Да.
— Видел.
— Дети больные и голодные. Мы все больны. Мой отец умрет от опухоли, так же, как и моя мать.
— Рафаэль, не возвращайся к этому человеку.
— Я не совершаю преступления, святой отец.
— Какого преступления?
— Никакого.
— Ты всегда был хорошим мальчиком, Рафаэль. Когда Рита забеременела, ты женился на ней по первому моему слову. Не правда ли?
— Да, святой отец.
— Искушений много, сын мой. Напиваться до потери сознания. Воровать со свалки.
— Воровать?
— Радуйся, что можно исповедоваться и получить прощение. Но я не могу отпустить тебе грехи, Рафаэль, если ты не ощущаешь в себе искреннего, идущего от сердца желания не совершать их вновь.
— Святой отец, я искренне верю, что более не напьюсь пьяным. И ничего не утащу со свалки.
— Ты хороший мальчик, Рафаэль. Ты помнишь молитвы, которым научила тебя сестра?
— Да, святой отец.
— Это и будет твоя епитимья, — и отец Страттон сказал Рафаэлю, какие молитвы и сколько раз должен тот прочитать, прежде чем покинуть церковь. — И, Рафаэль, прошу тебя, не возвращайся к этому человеку.
Более не произнеся ни слова, Рафаэль вышел из исповедальни.
Он преклонил колени перед алтарем. Фрески на боковых стенах, по семь на каждой, изображали мученический путь Христа на Голгофу.
Над алтарем художник нарисовал распятого Христа, в натуральную величину. Голого, в одной лишь набедренной повязке.
Кровь струилась из Его ног, прибитых одна к другой, а затем к столбу единственным гвоздем. Кровь окрасила Его бок после удара солдатского меча. Кровь капала с ладоней Его рук из-под вогнанных в них гвоздей. Кровь запеклась на голове, там, где кожу поцарапали колючки тернового венца.
Стоя на коленях, повторяя молитву за молитвой, Рафаэль не мог оторвать глаз от распятия. Ему вспомнилось описание мучений Христа.
«„Я жажду… Дайте мне пить…“— и дали Ему губку, пропитанную уксусом… Три часа Он страдал…»
Слова молитвы застыли на губах Рафаэля, глаза его впились в в распятие.
Иисус Христос… Меня ждет более ужасный конец, чем Его.
